Полковник Вальян отлично знал истинное положение вещей. Допускаю, что из своих источников он был осведомлён даже лучше, чем я. Хотя вроде я являлся бенефициаром.
На столе появился Джим Бим в квадратной бутылке! Полковник щедро плеснул в бокалы, круглые снаружи, с квадратными емкостями внутри. Что ни говори, французы умеют и любят выпивать.
— Пардон, я не предложил закуски. У русских же принято закусывать.
Я остановил его.
— Долгий опыт пития позволил мне избавиться от пагубной привычки.
Он сделал мне комплимент по поводу моего французского. Только заметил, что он несколько провинциален. Это замечание в дальнейшем мне очень пригодилось.
Полковник спросил, какие у меня будут пожелания.
— Машину с навигатором, спецпропуск с формой допуска номер 1 ну и… оружие.
Лицо Вальяна не дрогнуло, хотя он мог спросить, а чего ж тебе твои русские коллеги ствол не выдали. Что опять — таки говорило о сверх осведомлённости полковника.
— Машину вам выделим без проблем. Насчет навигатора ваши коллеги… позаботились. Спецпропуск будет с формой допуска 3. Ничего не могу поделать. Ограничения опять-таки от ваших… друзей.
Форма допуска 3 существенно снижала мои возможности. Я мог беспрепятственно проходить на место преступления, но требовать для ознакомления служебные документы не имел права. Для этого надо было оформлять специальные запросы в комендатуру.
Вальян как губка впитывал мою реакцию.
— Сложное у вас положение, месье Вершинин. Это ужасное преступление взбудоражило Париж. Погибло столько людей из метрополии. Вы будете делать свою работу, а я уверен, что вы будете делать ее как всегда хорошо, но при этом преодолевать чрезвычайные трудности. Вам нужен сильный союзник.
— В лице вас.
— Хотя бы. Вы умный человек, но даже умный человек может сломаться… когда все навалится разом, а он будет один.
Он знал про Сашку! Кто бы сомневался.
— Конечно, мы будем работать вместе, это ведь оговорено Конвенцией о присоединении!
— Разумеется. Только нам бы хотелось получать ваши отчеты раньше коллег. В ваших интересах оставить их… как это, с носом.
— Оружие?
— Можете получить в любой момент!
— Вы щедры. Что вы говорили о навигаторе, о котором позаботились мои коллеги?
Впервые за все время разговора, а вернее, сговора, Вальян выглядел смущенным. Он не притворялся, он действительно что-то не понимал, и это несколько выбивало его из тщательно подобранного образа.
— Ваши коллеги потребовали, чтобы с вами работал сотрудник местной жандармерии, — он с неким простодушием поднял обе ладони кверху, не люблю, когда собеседники, а часто это довольно сильные личности, обладающие властью, вот так поднимают руки кверху, они словно сдаются перед обстоятельствами. — Повторяю, это не наша инициатива!
— Я всегда работаю один! — отчеканил я.
— Ничего не могу поделать. Приказ. И еще.
Он сделал паузу, которая вывела меня из себя.
— Что еще? Я должен ездить с браслетом на ноге и есть одну шаурму?
— Нет. Ничего вам этого делать не придется, — серьезно произнес он. — Только ваши коллеги настаивали, чтобы этим сотрудником был человек, принадлежащий к определенной этнической группе.
Вальян снял трубку на аппарате без кнопок.
— Клод, аджудант Деко прибыл? Отлично. Пусть заходит.
В кабинет расхлябанной походкой вошел парень в джинсах и оранжевой ветровке дворника, казалось, он состоит из одних разно вращающихся шарниров. Негр!
— Разрешите представить, ваш напарник Феликс Деко!
— Твою дивизию! — вырвалось у меня.
Это как же надо меня ненавидеть!
— Полковник!
— Познакомьтесь, это сотрудник СК из метрополии месье Вершинин. Будешь работать с ним, Деко.
— Месье.
Наши взгляды встретились. Парню было не больше 25. Для черного он был даже красив-глаза навыкате, вывернутые губы. Взгляд наглый.
— Будете вести расследование по вчерашней перестрелке.
— Сталинградская битва! Ясен перец. А этот чел понимает нормальный язык, я по-русски могу только ругаться.
— Этот чел понимает, — сказал я по-французски.
Аджудан (он же прапорщик) Феликс Деко передвигался по столице на 406-м Рено. Обозревая музейную реликвию, я уже ни чему не удивлялся.
Тротуар перед зданием был очищен от посторонних, огорожен полосатой полицейской лентой, перед лентой прохаживался ажан в форме. Окно на 4-м этаже было выбито и закрыто куском коричневого картона. У выпрыгнувшего (выброшенного) из него человека не было ни единого шанса спастись.