Это сильно раздражало и злило Уриила. Он, меч и коса Всевышнего, тот, при чьем явлении целые народы умывались горькими слезами, сомневался в верности Михаила-лан и не мог озвучить подозрения. Но не одно лишь это вызывало злость и негодование. А еще и то, что люди выдворили его из многих частей своего мира. Он говорил послушникам, что развитые индустриальные районы его отталкивают, что он ненавидит тамошнее клиническое восприятие смерти как неудобства, которое следует юридически оформить и забыть. Он заявлял, что менее развитые регионы мира все еще умеют горевать и сохраняют первобытную связь со смертью и смертностью. Звучало неплохо, и во многом являлось правдой. Но все же и ложью.
Уриил более не охотился в развитых областях планеты, потому что для него это стало слишком опасно.
Не привлекшие сперва внимания Уриила изменения начались лет шестьдесят назад. Люди изобрели нечто, от чего его кожа чесалась, и что обнаруживало для них его присутствие. Эти зачаточные изобретения стали распространяться по свету, усеивая его небольшими зонами дискомфорта для кожи. Затем люди объединили эти зоны в накрывающие целые страны огромные полотнища и создали способное поразить самого Уриила оружие. Он узнал это, когда люди отправили за ним в небо свои огромные пылающие копья и послали на охоту самолеты. Они не знали, с кем или чем имеют дело, но отвечали со свойственной им жестокостью. Только теперь их разрушительные способности выросли до непостижимых высот. Он рассказал Всевышнему о переменах и их последствиях. Предупреждение утонуло в миазмах молебнов хора и осталось незамеченным. Тогда Уриил рассказал об этом Михаилу-лан, но тот просто ответил «Не парься, бро».
Что значит «бро»? И почему генерал проигнорировал предупреждение? Неужели он, Уриил, единственный, кто понимает растущую на Земле угрозу? Тогда — возможно, но не сейчас. Падение королевства Вечного Врага и его оккупация людьми наконец привлекла внимание Воинств. Предупреждения Уриила все же оправдались, что принесло ему некоторое удовлетворение. Но растущая сеть человеческого оружия и систем предупреждения не затормозила рост, продолжая распространяться от страны к стране. Она растягивалась шире и выше, изгоняя его со злачных пажитей цивилизованного мира в малонаселенные отдаленные районы. Истинно, что смерть там все еще оставалась таинственной и ужасной, но в действительности Уриил теперь боялся собственной гибели. Раньше он не верил, что люди способны убить даже самого низшего из Воинств, не говоря о блистательных архангелах. Но Вечный Враг погиб от рук людей, и Уриил знал, что если они его найдут, то убьют с той же бесстрастной беспощадностью. Уриил смотрел на людей и познавал страх, потому что теперь в способности убивать они сравнялись с ним самим.
Но сейчас, в данной точке пространства-времени, Уриил желал и обязан был исполнить повеление. Он посмотрел на лежащий под ним небольшой городок с тесными кварталами бедноты, обширными владениями богатых и домами поменьше, где обитали оказавшиеся между этими двумя крайностями. Он обозрел их и кивнул, словно определившись, хотя судьба этих людей давно предрешена. Это говорило тщеславие Уриила, шептавшее, что решение еще за ним. Руки архангела уже были воздеты; он простер их над городом, даруя ему жуткое благословление.
— Да пребудет с вами мир, мною дарованный.
Были времена, когда все живое в городе, вплоть до жужжащих москитов и порхающих с томной грацией стрекоз, тут же пало бы на землю. Эти дни тоже минули. Животные и насекомые, само собой, умерли, но люди не подчинялись и сопротивлялись божественной воле. Уриил сосредоточился, наращивая силу атаки и обрушиваясь на разумы живущих внизу. Постепенно он ощутил, как слабейшие из них сдаются и перестают защищаться. В тот же миг они умирали. Но все равно оставались другие, которые продолжали сопротивляться, и их оборона оказалась для него слишком сильна. Утомленный усилиями Уриил прекрасным медленным движением повернулся и полетел прочь. Его черные крылья отражали звездный свет. Труды архангела здесь завершены — насколько это в его силах. И данная мысль терзала разум Меча Всевышнего, потому что до сих пор он не мог помыслить о самой концепции ограниченности своих возможностей.
Зал совещаний, Белый дом, Вашингтон. Декабрь 2008.
— Боюсь, тебе придется привыкать, Барри, — президент Буш взглянул на избранного президента с явной симпатией. — Сейчас все намного интереснее, конечно. Папочка рассказывал, что при нем стояла невероятная скука.