Лицо Куронеко осветила улыбка, он даже слегка воскликнул. Доктор прыгнул к доске, стирая рукой знаки равенства и заменяя их символами возведения в степень. Затем он перешел на другую сторону и внес поправки в длинный ряд символов Кристоффеля[48], в процессе бормоча про себя.
— Нет, масса-энергия другая. Учтем... — поскрипывание, — энергию кривизны системы... — поскрипывания, — встроенной в семимерное пространство...
Вежливое покашливание из-за спины почти заставило его потерять нить, но доктор удержал мысль и поднял палец, пресекая комментарии до завершения лихорадочной записи. Затем он обернулся, по-совиному моргая на незваных гостей сквозь грязные от мела очки.
Перед ним стояли двое. Один был одет в полевую военную форму с двумя звездами, нетерпеливо и неприязненно разглядывая захламленный кабинет. Второй, в помятом деловом костюме с неловко сидящим галстуком, держал под мышкой пачку папок и склонял к ним шею, следя за выведенным доктором Куронеко аргументом. Опередив армейского офицера, его компаньон сказал:
— Это аргумент Крейна?[49]
Куронеко улыбнулся.
— Не совсем, Сурлет. Я его слегка модифицировал под нашу ситуацию.
Доктор Сурлет положил папки и подошел к доске.
— Ты изменил метрический тензор?
— Не совсем. Главные изменения в тензоре массы-энергии. В основном надо...
— Прошу прощения, что прерываю, джентльмены, но нам очень нужно перейти к делу, — сказал компаньон доктора Сурлета, генерал Шаттен. — Планы для научной группы (П.) О. В. А. Р. изменились. Присядем в зале совещаний и обсудим?
Они покинули кабинет доктора Куронеко. Сурлет бросил последний долгий взгляд на доску, и компания прошла в зал совещаний рядом с кабинетом генерала. Шаттен сел во главе стола; двое докторов расселись по сторонам.
Беседу начал Сурлет.
— У нас появилось новое направление работы для физиков. Проделанная вами над порталами и моделями шторма работа превосходна, но мы нуждаемся в более действенном подходе к погоде.
Доктор Куронеко понимающе кивнул.
— Я пришел сюда прямо со встречи с президентом и избранным президентом. Генерал Шаттен согласен, что продолжил бы работы даже без одобрения политиков, но прямо сейчас портальные исследования должны отойти на второй план. Главное — понять, что и как именно делает Яхве с нашей погодой.
— С какими данными работаем?
— У нас есть доступ ко всем собранным НАСА, НУОАИ[50] И НМС[51] данным, — ответил генерал Шаттен, — и ко всей независимо собранной информации университетских метеорологических служб. Также с нами хотят поделиться сведениями некоторые правительства — Японии, Индии и особенно Индонезии, поскольку они обеспокоены потенциальными природными атаками. Мы свяжем их команды физиков с вашей. Хотя, если вы захотите поделиться моделями, все должно быть согласовано со мной. В особенности не должны покидать (П). О. В. А. Р. модели порталов. Есть вопросы?
— Нет, — сказал Куронеко. — Но, кстати о порталах. Думаю, что молодой человек из нашей команды, студент Принстона, вчера добился прорыва.
Сурлет наклонился вперед.
— Рассказывайте. — от нетерпения Шаттен притопывал ногой.
— Что ж, не буду утомлять математическими деталями — он глянул на генерала с легкой смешинкой в глазах, — но, в целом, нам пришлось переработать космологию. Базовая относительность, насколько нам известно, верна, но есть специфика в более общей теории. Теперь похоже, что Вселенная представляет нечто вроде шарика из пенопласта. Мы живем вне гранул, а Рай с Адом существуют внутри пузырей. Мы обитаем в одном пространстве, но не совсем. Выводы поразительные, где-то там могут быть миллионы Адов и Раев.
— Все это здорово, — сказал Шаттен, — но как оно нам пригодится?
— Как раз к этому я и подхожу. Самое интересное в этой модели, что она дает некий набор предсказаний, которые можно протестировать простым мониторингом открытия-закрытия портала. Если получится, то не понадобятся звездные плотности энергии или субатомные масштабы; мы сможем немедленно начать разработку. — Куронеко улыбнулся. — Джентльмены, через два года мы сможем открыть портал прямо в Рай. Все, что нужно — найти его.
— Отлично, — произнес Сурлет. — Но не забывайте, пожалуйста, что погода сейчас важнее абстрактной модели портальных переходов.
— Конечно, — ответил Куронеко.
— Окей, джентльмены, — сказал генерал Шаттен. — У меня есть неотложные дела. Оставлю вас обсудить детали моделирования погоды.
48
Символы Кристоффеля являются координатными выражениями аффинной связности. Названы в честь Элвина Бруно Кристоффеля (1829—1900). Используются в дифференциальной геометрии, общей теории относительности и близких к ней теориях гравитации.
49
Марк Григорьевич Крейн (3 апреля 1907, Киев — 17 октября 1989, Одесса) — советский математик, автор более 250 работ (в том числе 7 монографий) по различным разделам алгебры, анализа, теории функций, функциональному анализу, теории интегральных и дифференциальных уравнений, математической физике и аналитической механике.