Ангел сдался — придется терпеть.
Постепенно стеклянная равнина и странное озеро зла осталось позади. Он сознательно не смотрел на следы внизу — пока не убедился в отсутствии всех признаков «бревен». И в этот миг ангела поразила другая мысль. За весь полет над местом жуткой катастрофы он не видел ни единого живого существа. Неужели одним взрывом стерло всю армию?
Уксалар поднялся выше и принялся методично искать выживших из Воинства. На это ушло время, он снова попал под дождь, но нашел. Нестройная колонна спасшихся двигалась на запад, прочь от погибшего войска. Не будь Уксалар в курсе, он принял бы черную толпу за Падших. Даже сверху было очевидно, что зрение сохранили немногие. Большинство тащилось, положив руку на плечо впереди идущего. Спускаясь, Уксалар старался не смотреть на лица. Он знал, что увидит, и на сегодня ему уже хватило.
На земле он попробовал найти, с кем поговорить. Среди стонов выживших Уксалар искал кого-нибудь способного рассказать о случившемся. Он видел руки со столь обгорелыми кистями, что из плоти торчали костяшки, а кожа сползала сохраняющими форму пальцев цилиндрами. Видел некогда красные мышцы, теперь почерневшие и с глубокими ранами до самых белых костей.
Уксалар распихивал толпу, стараясь не смотреть и чувствуя вину. Ведь кругом столько страданий, а он невредим. Затем, наконец, он нашел ангела — тяжело раненного обломками от взрыва, но все же ангела.
— Я Уксалар-Лан-Зараил. Что случилось? Где наш господин?
Ангел поднял взгляд. Один глаз помутнел и был слеп, другой покраснел и воспалился.
— Могучий Элмас, сын Всевышнего и командир нашего войска? Думаю, он остался там. Когда все случилось, он вел колонну. Теперь он часть стекла и черного дождя. У Нашего Вечного Отца больше нет сына.
Ангел протиснулся мимо Уксалара и пропал в шаркающей колонне бредущих.
Уксалар попробовал взлететь, но внезапно ощутил потерю сил. До предела надул воздушные мешки — но все бесполезно. Он просто слишком тяжел для полета. Так что ангел обернулся и пошел на запад с прочими выжившими.
По пути он заметил, что некогда белоснежные, а ныне запятнанные черным дождем перья стали опадать одно за другим.
Глава LXXI
Блок ангельской терапии, военно-морской госпиталь Бетесды, Бетесда, Мэриленд.
— Как самочувствие, Мейон? — лейтенант Грейс Захария с профессиональной заботой взглянула на пациентку. Выглядело немного забавно, учитывая столь примечательную разницу в размерах. Согласно медицинским записям, стоящая Мейон-Лан-Лемуил была почти 15 футов роста. К счастью, сейчас она лежала, а Лемуил сидел рядом со скрещенными ногами. Не стоило тревожиться и по причине красоты Мейон. Синяки на лице и теле прошли, девушка расцвела.
— Спасибо, гораздо лучше. Но мне дурно, и кожа чешется. Как будто под ней ползают насекомые.
— Ты избавляешься от зависимости. Неужели в Раю вам не советовали просто сказать «нет» наркотикам? Я дам тебе метадон, в любом случае скоро время укола, — на лице Лемуила отразилось недовольство долгим лечением, что Грейс не понравилось. — Ни слова, Лемуил. Тебя мы тоже чистим, помнишь?
— Сколько это еще продлится? — капризно спросила Мейон. Ее голос напомнил Грейс путешествия на машине и вопросы младшей сестры «мы уже приехали?».
Она поколебалась с ответом, частично по инстинкту медсестры ничего не говорить пациентам, а частью из-за спорности любого ответа. С начала Войны за Спасение люди меньше всего готовились к проблеме лечения наркозависимых ангелов.
— Будь вы людьми, ушло бы от трех до шести месяцев. Но с ангелами совершенно неясно. Мы только начали разбираться в отличиях ангельской и демонической биохимии от нашей, а без этого знания все прогнозы спорны.
— Сестра, как наша пациентка? — вошедший доктор Циндер принялся читать данные с планшета на кровати Мейон.
— Испытывает симптомы легкой абстиненции. Я даю ей дневную дозу метадона. В остальном почти в порядке.
— Превосходно. Снаружи ждет Мемнон, будьте любезны пригласить его войти, — Циндер обернулся к Мейон. — Ты выглядишь гораздо лучше. Но должна знать, что с твоими крыльями большая проблема.
— Я не смогу ими двигать, — Циндер тоже отметил капризные нотки.
— Позволь объяснить, почему. Вот это называется «рентгеновские снимки», они вроде показывающих тело изнутри фотографий. Те белые штуки — кости твоих крыльев, а очень яркие полоски — штифты, которыми мы скрепили длинные кости на время лечения. Вот снимки здорового крыла, мы получили их у Лемуила. Если сравнишь с твоими, увидишь разницу в суставе крыла вот тут. У Лемуила все чудесно, пять костей соединяются в подвижный в трех осях сустав. А твой просто сросшаяся костная масса. Сам по себе он уже никогда не исцелится.