Кохрейн не колебался. Он схватил микрофон системы оповещения и переключил клавишу.
— Приближается серьезная погодная аномалия. Всем укрыться в ангарах и закрыть ворота. Все прицепленные к тягачам «А-десять» отвести в укрытие, в противном случае оставить самолет. Это не учения.
— «А-десять», сэр? А как быть с «Б-два»?
— Хрен с ними, они на недели выведены из строя. Дерущимся в Аду ребятам нужны «Уортхоги».
Кохрейн слегка расслабился. Потеря самолетов — плохо, но обслуживающие их опытные техники незаменимы. ВВС отчаянно не хватало наземных команд, как и всего прочего. Ангары создавались для противостояния чему угодно, включая близкое попадание ядерного оружия, жизненно важные техники там будут в безопасности.
Шли минуты, линия шторма переформировалась и понеслась к «Уайтман». Метеоролог тряхнул головой и пошипел сквозь зубы.
— Сэр, штормы себя так просто не ведут.
— Что ж, этот ведет, — Кохрейн чуть не добавил «тупица», но сдержался. Это подождет беседы тет-а-тет в офисе. «Хвалить публично, наказывать приватно», пронеслась в уме старая мантра.
— Двери ангаров закрыты, сэр, — доложил вызвавший его в контрольный центр молодой офицер. — Они отвели внутрь три «А-десять».
— Спасибо, Эстрада, ты правильно сделал, что вызвал меня так быстро. Хорошая работа, — молодой человек слегка выпрямился и не удержался от взгляда на окружающих, чтобы увидеть реакцию на похвалу генерала.
— Ветер быстро усиливается, — метеоролог пытался обрести выбитую из-под ног почву. — Сто двадцать узлов, и ускоряется. Шкала анемометра заканчивается на ста шестидесяти пяти, этот предел мы, видимо, пройдем запросто.
Высоко на стене контрольного центра висели дисплеи, отображающие картинки с внешних камер наблюдения. Одна из них смотрела на запад и демонстрировала пространство в сторону Седалии. Или должна была — в обычной ситуации, но сейчас картина отличалась. Небо чернело, пока не стемнело почти как ночью. Но камера все равно показывала три несущихся к базе огромных торнадо. Их устрашающие воронки подсвечивались почти непрестанными разрядами молний. Зрелище было потрясающим, с этими монстрами не мог сравниться даже уничтоживший Гринсбург смерч[6].
— Е-эф-пять, без сомнений. Я бы сказал, что по старой шкале Фудзиты-Пирсона[7] они Эф-шесть, — потрясенно сказал метеоролог. — Эти воронки должны быть трех четвертей мили в диаметре. Бог знает... — его прервало пришедшее из комнаты преувеличенное покашливание. Мысленно он влепил себе затрещину. Метеоролог родился в семье искренне верующих баптистов, и Послание нанесло по ним серьезный удар. Одна из его тетушек даже легла и дала себе умереть, как требовалось. Теперь все знали истину, в его семье больше ни во что не верили и считали умершую тетушку большой идиоткой. Но даже при этом смена устоявшихся разговорных привычек требует усилий. — Прошу прощения. Я без понятия, какова у этих штук скорость ветра, но выше трехсот миль в час, это точно.
Воронки быстро увеличивались, пока не заполнили экран. Небо к этому моменту так потемнело, что у Кохрейна ушло несколько секунд на понимание, что камера вышла из строя. Комнату наполнил глухой рев, пол дрожал, невзирая на глубину постройки. Одно это сказало Кохрейну, какая мощь заключена в шторме. Телеэкраны почернели, он предположил, что камеры уничтожены, но затем увидел тень на одном из дисплеев и понял, что там просто такие условия.
— На камере пять есть опция ночного видения.
Никто не ответил, но картинка с камеры пять из черной стала зеленой. Она показывала немногим больше, чем в обычном спектре: основную картину заслонял мощный ливень, но остающееся видимым Кохрейну не поддавалось словесному описанию. Замеченная им тень оказалась B-2, поднятым штормом и брошенным кувыркаться по полю. Другие тени, видимо, являлись припаркованными там A-10 и F-5, швыряемыми вокруг с презрительной неосторожностью раскидывающего чужие игрушки злобного ребенка. Были и другие объекты. Кохрейн их не узнавал, но они метались по экрану, пока камера пять тоже не почернела.
— Это все, сэр. Все камеры пропали, — говоривший произнес фразу тихо и в ошеломлении от краткого взгляда на разрушения на поверхности.
— Допплеровский радар тоже умер, сэр, — оглянулся на генерала Кохрейна метеоролог, частично ожидая обвинения за сбой оборудования. Но кто мог такое ожидать? Торнадо уровня F6 не считались возможными, именно поэтому классификация по расширенной шкале Фудзиты останавливалась на EF5. Бордман догадывался, что после сегодняшнего туда добавится EF6.
7
Шкала Фудзиты (англ. Fujita scale), также известная как Шкала Фудзиты-Пирсона или F-шкала, была введена профессором Теодором Фудзитой в 1971 году для классификации смерчей. Шкала состоит из 6 категорий: от F0 до F5. Теоретическая скорость смерча шкалы F6 равна скорости звука.