— Что у нас тут? — Михаил-Лан разглядывал бутыль на полке. Лемуил испытал внезапный приступ вины, но тот прошел при взгляде на только что сделанные записи. В этот миг на него снизошло озарение: записи не просто хранили информацию, они защищали своего хранителя.
— Утром мы взяли Ишмаэля. Это нашли среди его вещей, я собирался ее исследовать. Вы знаете, что это?
Михаил-Лан поднял бутылку и уставился на нее.
— Похоже на человеческую?
— Как мне кажется. Думаю, это может быть одним из их зелий. Чем бы оно не являлось, здесь его быть не должно.
— Согласен, — Михаил-Лан снова посмотрел на бутылку и аккуратно вернул ее на полку. — Это серьезно, Лемуил, я хочу, чтобы ты все тщательно расследовал. Держи информацию при себе, но я требую ежедневного доклада. И чаще, если обнаружится что-то важное. Убедись, что привлечено лишь как можно меньшее число твоих самых доверенных агентов. Давай им минимум сведений. Но я должен знать все. Ты не представляешь, насколько это может быть важно.
Лемуил опустил голову и повел крыльями в знак повиновения. Михаил-Лан кивнул и удалился, шелестя крыльями по стенам прохода. Лемуил закрыл дверь и шагнул в воздух, ощущая, как заходится в груди сердце. Он раздул воздушные мешки и раскинул крылья, чтобы не рухнуть. Четыре сустава в местах соединения с позвоночником и лопатками напряглись; возникло чувство, что они готовы порваться, но затем ангел, как всегда, замедлился и перешел на парение.
Вечный Город стоял на ровной базальтовой равнине вокруг Храмовой горы. Камни города добывали далеко — может, даже в других измерениях — и под его фундаментом все еще лежал базальт. В скале имелись тоннели старше первых здешних ангельских поселений. И хотя о большинстве проходов давно забыли, Лига Святого Суда еще использовала их по необходимости. В основном, когда кому-то нужно было быстро, тихо и эффективно исчезнуть, а после исчезновения ответить на ряд вопросов.
Лемуил обогнул башню и сел у ее подножия. Там он просочился сквозь толпу идущих на работу и с работы ангелов — мастеров, законников, торговцев и прочих. Зайдя внутрь, он скользнул в редко используемый проход и снял с подставки фонарь. Нужно было освещать спуск по ступеням, а Лемуил предпочитал искусственный свет трате собственной магии.
По мере спуска по спиральной лестнице окружающий камень менялся с полупрозрачного белого на мутный, с него на красный со вкраплениями белого, серый и однообразный черный. У подножия лестница переходила в достаточно широкий для самого Михаила проход, и Лемуил повернул налево. Пройдя сквозь очередной лабиринт тоннелей, он оказался в комнате с привязанным к столу несчастным Ишмаэлем. На стенах и полу еще не виднелось потеков крови, их время придет позже; но Ишмаэль уже рыдал. Лемуил заметил стопку аккуратно сложенных на столе ногтей.
В комнате уже находилась пара его специалистов по допросам. При появлении Лемуила они подняли взгляды и встали по стойке «смирно».
— Вольно, — скомандовал он. — Что-нибудь есть?
— Он еще ни в чем не признался, сэр, — ответил один. Лемуил поднял бровь и шагнул вперед.
— Я знаю о твоем богохульстве все, Ишмаэль. Одного этого достаточно для приговора. Но я желаю знать, откуда у тебя та бутыль с эликсиром.
Глаза Ишмаэля были широко открыты, взгляд дико метался с лица Лемуила на потолок и обратно.
— Я, я, я... не могу...
Лемуил вздохнул. Время для обычного спектакля. Он пожал плечами и встал.
— Тогда, боюсь, мне нечем тебе помочь.
Он повернулся спиной и пошел к выходу из комнаты, а один из ангелов достал кусок мокрой ткани и прижал ее к лицу Ишмаэля. Второй поднял ведро с водой. Раздался плеск и вой ужаса. Лемуил нахмурился; нужды в пытке нет, заключенный уже достаточно сломался, надо лишь подтолкнуть его в верном направлении. Он повернулся, дабы остановить пыточных дел мастеров, но все уже закончилось. Ишмаэль окончательно сломался, невнятно бормоча и всхлипывая в животном страхе.
Тихо записывая льющуюся из Ишмаэля информацию — имена членов семьи, друзей, знакомых, связных, места пребывания за последнюю неделю — Лемуил приходил в ужас от потенциального размаха предательства. Начавшееся как преследование еретика обернулось чем-то гораздо большим. В этот миг Лемуил понял, почему Михаил-Лан занимал свое положение. Он с первого взгляда на бутыль наверняка осознал всю чудовищность угрозы. Михаил всегда говорил: если люди отыщут для своих армий путь в Рай, война закончится. Он осознал потенциал бутылки как вехи такого пути. Это озарение заставило Лемуила гордиться дружбой с архангелом.