Первый офицер Карстен тихо нагнулся к Олсену.
— Сэр, мне это не по душе.
— То, что балдрики пришли на помощь? Как после торнадо в Миссури в том месяце? Или после удара по Хьюстону?
— Вроде того, сэр. То, как Абигор отправляет их на Землю и отказывается от оплаты. По мне это похоже на рабство. Мы взяли Ад, чтобы прекратить подобное.
— Абигор получает вознаграждение, Кнут, не деньгами, но получает. Он восстанавливает образ балдриков, примиряет людей и демонов с совместным существованием. Каждый раз при катастрофе балдрики приходят и помогают. Он надеется, что однажды нам станет комфортно друг с другом. И тогда в Аду не нужна будет человеческая оккупационная армия. Ты не хуже меня знаешь, что думают о балдриках спасенные из Адской впадины. Если отозвать армию сейчас, там случится чудовищная бойня, и гибнуть будут не люди. Экспедиционная армия человечества стоит между выжившими балдриками и проведшими тысячелетия под их пытками умершими людьми. Отправка демонов на помощь — хороший способ снова заработать признание. И заставить нас чувствовать вину, кстати говоря.
Карстен кивнул. Люди Земли поддерживали свои армии и в определенном смысле продолжали, но фильмы с полей битв в Аду их шокировали. Особенно сцены с реки Флегетон, где груды истерзанных трупов балдриков тянулись квадратная миля за милей. Возможно, впервые они осознали невероятное неравенство вооружений человеческих войск и демонов. Вид погибших там, где балдрики пытались идти на танки с бронзовыми трезубцами, тонко, но примечательно изменил мнения. Теперь люди жалели балдриков, сражавшихся без шансов и даже не понимавших, что их убивает. Ходили слухи, что эта смена настроений привела к проблемам и в Аду: спасенные из Впадины не могли понять, почему свежеумершие с Земли должны испытывать отвращение к учиненной ими резне.
— Мадам, вот там радиорубка. Мы получили сообщение от премьер-министра Эварта Брауна. Он говорит, что часть Кабинета и Парламента укрылась в глубоком убежище под зданием Кабинета. Они не могут выбраться, потому что, цитирую, «над нами лежит здоровенный гребаный корабль», но они в безопасности, балдрики копают к ним тоннель. Поскольку вы, по всей видимости, единственный выживший член правительства на свободе, он хотел бы передать вам ответственность за руководство до тех пор, пока, снова цитирую, «демоны не закончат ковыряться в носу и не выкопают нас отсюда».
— Благодарю, он еще на связи?
— Определенно, мадам. Я взял смелость попросить его держать канал открытым.
— Превосходно. Я хотела бы c ним поговорить.
— Если желаете, можем соединить вас с ним с мостика, мадам? — деликатно предложил Олсен. Ему предстояло много дел, и политик на мостике — худшее из возможных препятствий.
Смит ухмыльнулась. Она точно знала, о чем думает капитан круизного лайнера.
— Я спущусь в радиорубку, капитан. Когда вы пришвартуетесь, нам может понадобиться этот корабль для размещения и в качестве экстренного госпиталя. Ваша компания это позволит?
— Не вижу причин для отказа, мадам. В эти корабли встроены средства борьбы с катастрофами, хотя не думаю, что они когда-либо использовались должным образом. Я спрошу штаб-квартиру, но можете рассчитывать на положительный ответ.
Спустя шесть часов «Кэнавал Траймф» был так близко к причалу, насколько позволяли потрепанные сооружения Гамильтона. Фактически он встал на якорь рядом с причалами, а вертолет ВМС США доставил набор аварийных трапов. Беженцы сходили на берег, большинство из них нервно поглядывало на работающих в руинах балдриков. С одним исключением: некий городской мужчина стоял на улице и глядел на руины, видимо, своего места работы, а балдрик осторожно извлекал из обломков выжившего. Женщину; должно быть, она забилась в угол офиса и там спаслась от разрушения. Почему она не эвакуировалась? Слишком боялась покинуть здание, или ей не сказали? Женщину положили на носилки и унесли, мужчина всю дорогу держал ее за руку. Она его жена? Секретарша? Любовница? Олсен не знал и предполагал, что и не узнает.
Его занимали более интересные вещи, не последней среди которых была пара полученных из штаб-квартиры телеграмм. Одна хвалила его за спасение большинства жителей Гамильтона — поступок в лучших традициях компании и мореходного сообщества. Другая содержала выговор за подвергание опасности корабля и пассажиров. Он пытался понять, какую воспринимать серьезно, когда раздался стук в дверь.
— Капитан, я государственный научный советник доктор Сурлет. Я хотел бы поинтересоваться, могу ли задать несколько вопросов насчет шторма.