Саркофаг в храме продержали около суток. Как только наступила ночь, жрецы направились к пирамиде и открыли ее основной вход, после чего десять из них занесли саркофаг вовнутрь, во все остальные встали вдоль основания. Многочисленные души разделились на четыре равные части, занимая места перед каждой гранью пирамиды. Начиналось что-то таинственное, и я просто не мог оставаться в стороне. Не хотелось бы не иметь возможности наблюдать за тем, что происходит внутри.
Я направился к пирамиде, намереваясь проникнуть туда и посмотреть на ритуал (обидно признавать, но это было очередное опрометчивое решение моего «гения»). Несмотря на всю свою решимость, мне, как оказалось впоследствии, к счастью, сделать этого мне не дали. В моей голове появился панический страх перед этой пирамидой. Такое чувство, словно меня неожиданно шарахнуло мощным зарядом электричества, и тут же я переместился как можно дальше, и только тут заметил, что к пирамиде направились ближайшие к этому месту пустые. Через некоторое время, они остановились на почтительном расстоянии от пирамиды. А в скором времени сюда начали подтягиваться пустые уже с более дальних районов. Их количество росло непрерывно, они начали образовывать этакое кольцо вокруг монументального сооружения, находясь позади кольца простых душ и жрецов.
За ночь численность пустых вокруг пирамиды возросла до таких масштабов, что мы с Афиной скромненько отошли как можно дальше от пирамиды, чтобы не оказаться в зоне возможного тотального истребления. Их было столько, что мне показалось, будто здесь собрались все пустые Египта. Вся та колоссальная армия минусов подтянулась к месту какого-то грандиозного действа. Десятки тысяч пустых, собравшиеся со всей страны, составили такое грандиозное кольцо, которое буквально кишело, словно муравейник. От такой страшной концентрации в окружающее пространство выделялась ужасная реацу, которая при нормальных условиях просто не могла бы не привлекать к себе других обладателей подобной силы. Но по какой-то причине этого не происходило, зато я невольно ощущал, как воздух словно бы вибрировал, а по всему телу пробегали разряды энергии. Поразительно, но ведь если просто подумать, то даже вся эта громадное количество пустых по логике едва составили бы десяток адьюкасов, да что там, всего пять пустых третьего поколения. То есть, если бы мое тело расщепили бы на все составляющие меня простые пустые, то и их количество составило бы изрядное количество. Только, почему-то их суммарной реацу почему-то в разы превосходил уровень более чем десятка адьюкасов высокого уровня.
В какой-то момент, я ощутил, как в мою голову вторглась чья-то воля, которая призвала немедленно следовать к пирамиде. Это было ужасно. Такое чувство, словно рядом с тобой прозвенел громадный колокол, который мгновенно выбила из моего мозга все прочие мысли. Только приказ, которому я должен был следовать. Тело немедленно дернулось вперед, и тут же рядом раздались быстрые шаги. Афина, судя по всему, также следовала воле призвавшего нас. Впереди нас мелькнула сплошная приливная волна пустых, которые бросились вперед. Они бежали, толкались, прыгали, рвались, старались как можно быстрее добраться до своего пункта назначения. Афина меня стремительно обгоняла, хотя и не использовала сонидо, а я в свою очередь, старался не отставать. В голове был странный гул, который все никак не стихал. От каждого шага он становился только громче и громче. Пока от этого не разболелась голова. Словно в череп впилось сверло, пробило его и теперь свирепствовало в мозгу. И эта боль от бега только усиливалась. Сначала я терпел, но потом она стала просто невыносимой. В глазах потемнело, моя реацу бешено пульсировала. Я рухнул на колени и схватился за голову, стараясь таким образом заглушить боль. Отсутствие движения слегка помогло мне, однако тут на меня обратил тот, кто отдавал мне приказ. Рядом со мной снова словно раздался звон колокола, но это вызвало еще большую боль, и я окончательно рухнул на землю. В голове что-то пульсировало. Такое большое, сильное, страшное. Пульсировало так зловеще, словно непрерывно твердило: «Вставай! Иди! Иди! Вставай!». Эта команда заставляла мое тело судорожно пытаться вскочить, а в голове эти попытки отражались ощущениями раскалывания черепа. Чужая воля была сильна. Ее мощь была просто чудовищной, она заставляла меня делать то, что явно собиралось меня убить, а боль во всем теле — это было лишь сигналом организма, воплем инстинктов, реакцией моей сущности на все это, попыткой оказать сопротивление.