Девушка улыбнулась заговорившему с ней молодому мужчине – рассеянно, словно не расслышав его слов, и ничего не ответила. В руках она держала зонт, прижимая его к бедрам чуть ниже живота. Кисти были стянуты черным шелком перчаток, пальцы поверх него украшали перстни. На левом запястье, спрятавшись между перчаткой и рукавом, выглядывал золотой браслет в форме несколько раз обернувшейся кольцами змеи.
Все еще чувствуя себя неловко, Давид представился.
– Может быть, я помешал вам? – следом проговорил он, рассматривая темный наряд молодой женщины. – Вы… в трауре?
– Да, – ответила она. – Недавно у меня умер муж.
– Муж? – непроизвольно вырвалось у него. – О, простите… Вы еще так юны…
– А сколько, по-вашему, мне лет? – неожиданно спросила она. – Не стесняйтесь, говорите.
– Восемнадцать, не более того.
– Пусть так оно и будет, – ответила незнакомка.
Ее мягкий голос звучал доверительно, взгляд был открытым.
– Простите, что побеспокоил вас, – еще раз извинился Давид. – Простите…
Ему стоило немедленно уйти – он выбрал неподходящее время для знакомства! Но шли секунды, а он не уходил. И его не прогоняли. Глаза молодой женщины, смотревшей на Давида, не отпускали. Они загадочно и лукаво смеялись даже тогда, когда она казалась серьезной.
– Я люблю эту каменную дорогу, – сказала незнакомка и, уже глядя на океан, добавила: – Я прихожу сюда всякий раз, когда мне бывает одиноко… Как сейчас.
Страсти уже бушевали в сердце Давида. Нет, уйти теперь было бы преступлением!
– Как вас зовут? – спросил он.
– Лейла, – с улыбкой обернулась она.
– Лейла… Красивое имя: под стать вам.
– Вы не ошиблись: это имя и впрямь под стать мне, проговорила юная женщина. – На одном из восточных языков оно означает «ночь». – Она опустила глаза и вновь улыбнулась, и в этой улыбке прозвучали волнение и грусть. – А что может быть прекраснее ночи?
Черный мех укрывал ее плечи, пряча в своих сумерках уголок смуглой бархатистой кожи; чуть ниже ямочки, где сходились ключицы, сверкала тонкая бриллиантовая нить.
Разглядывая лицо молодой женщины, стройный стан, линию закованных в шелк бедер, расходящихся черным цветком от узкой стянутой талии, Давид вдруг поймал себя на мысли, что не желает думать о ее трауре. Женщина волновала его так, точно он и впрямь знал ее прежде, и знал близко!..
Порыв ветра и удар волны о каменный пирс – там, внизу, футах в десяти под ногами – оглушили Давида. Несколько холодных капель обожгли его лицо.
Глядя на носочки своих сапожек, женщина спросила:
– Вы спустились сюда ради меня?
– Да, – признался он.
– Я рада. Это правда. – Она внимательно посмотрела на него. – Скажите, вы исполните одну мою просьбу?
– Конечно, – не раздумывая ответил Давид.
Едва заметная улыбка пробежала по ее губам.
– Через неделю в доме герцогини Равенны Руоль будет праздник-маскарад. Его она посвящает знаменитому танцору – Казимиру Ковецкому… Вам известно это имя?
Давид кивнул.
– Я хочу пригласить вас на этот вечер.
Давид не успел даже удивиться, а юная женщина продолжала:
– Дом герцогини находится на улице Чудаков, за городом, под номером «четыреста семьдесят восемь». Вы пройдете мимо дворецкого, что будет встречать гостей у парадного входа, свернете на Темный переулок. Слева будут старые каретные мастерские, справа – парк герцогини. Это почти что лес. Идите вдоль чугунной ограды, пока не подойдете к арочным воротам – северным. Постучите в них. К вам выйдет седоусый старик, кривой на один глаз. – Она улыбнулась. – Не пугайтесь его внешности. Вы скажете ему: «Лейла велела передать, что в этом доме я буду желанным гостем». Вас пропустят. И не забудьте: с того момента вы должны быть в маске. Вы отправитесь к дому, обойдете его. До срока делайте то, что делают все гости – веселитесь. – Лейла требовательно дотронулась до его локтя. – А теперь слушайте внимательно. От озера, которое будет найти несложно, расходятся три аллеи. Одна идет к дому, другая – к южным воротам, третья – к восточным. Последняя – ваша. Там, в дубовой роще, в беседке, ровно в полночь я буду ждать вас. Раньше меня не ищите… Да, и вот что еще. Вы появитесь в Жеррадоне, так издавна зовется поместье Руолей, под другим именем.
– Но зачем? – спросил Давид.
Она снова улыбнулась ему:
– Я так хочу. Это не для меня – для других. Пусть вас будут звать… мм… – она, не сводя с Давида глаз, приложила указательный палец в черном шелке к нижней губе, – скажем, Рудольф Валери. Да, именно так – Рудольф Валери. Вам нравится это имя?
Давид пожал плечами:
– Если таковы правила игры, то да.