— Шок! — прорычал он ненавистное слово, вспоминая и другие непонятные звуки, после которых приходила невыносимая боль, — Увеличьте напряжение. Измените частоту.
Язык теперь всё меньше слушался его, когда он пытался говорить, потому что стал непривычно длинным. Те немногие слова, которые ещё оставались в памяти, с трудом покидали его глотку. Но зато легче стало вылизывать себя и лакать воду. Это хорошо. А слова…Пусть уходят и пусть боль в голове уходит вместе с ними. Тогда всё успокоится.
А сейчас ему больно.
— Больно! — рыкнул он и ещё раз провёл шершавым языком по кровоточащей царапине. Кожу запекло и он зарычал, что есть мочи. Эхо понеслось во мрак и ещё долго блуждало между тёмных деревьев.
13
В лаборатории сегодня было необычайно многолюдно. Помимо обычных сотрудников присутствовали ещё шесть человек и если двое работали в институте, то остальные четверо прибыли неизвестно откуда. Сергей Александрович Малов скромно сел в углу, точно пытаясь превратиться в человека-невидимку. Пётр Лимонов, курирующий безопасность лаборатории напротив, выволок стул едва ли не в центр помещения. Теперь его огромная туша занимала проход, мешая всем передвигаться. Оставшиеся четверо предпочли стоять.
Один из незнакомцев перекинулся парой фраз со Станиславским, причём обращался к доктору на английском языке. Чагов немедленно шепнул Северцеву, что узнал человека. По мнению Леонида, их навестил известный биолог-космонавт, имеющий отношение к программе НАСА по колонизации Марса. Константин, бросив единственный взгляд на мужчину, возразил, что судя по выправке тот скорее напоминает военного офицера. Чагов тут же парировал, дескать это ни фига не значит и почему бы космонавту не иметь воинского звания?
Объект их интереса, огромный человек, под два метра ростом, игнорировал интерес учёных, пристально изучая оборудование лаборатории. Стоявший рядом с ним молодой человек вообще не интересовался ходом эксперимента, а больше следил за теми, кто оказывался рядом. Судя по всему, это был телохранитель американца.
Оставшиеся двое, казались братьями-близнецами, с одинаково кислыми выражениями на крысиных физиономиях. Оба держали в руках планшеты, непрерывно делая там пометки. Разговаривали они очень тихо, но Розовой показалось, что она различила польскую речь.
Орлов забился в самый угол лаборатории, с трудом разместившись между гудящими ящиками непонятного назначения и молился, чтобы на него никто не обратил внимания. В отличие от остальных, он хорошо знал одного из гостей и знал, какое тот имеет отношение к космонавтике и Соединённым Штатам.
Рослый мужчина действительно являлся военным, генерал-лейтенантом вооружённых сил России и фамилия его была — Тарасов. Впрочем, к космосу офицер имел самое непосредственное отношение, ибо когда Орлов последний раз сталкивался с генералом, тот курировал какую-то космическую программу.
Именно из-за этой последней встречи Иван старался не попадаться Тарасову на глаза, справедливо опасаясь того, что тот сможет его узнать и вся спокойная жизнь тут же полетит ко всем чертям.
Встреча эта произошла около десяти лет назад. В тот же день Иван первый раз увидел и Станиславского.
Иван Орлов осиротел в возрасте тринадцати лет. Из-за этого он ненавидел число тринадцать лютой ненавистью, которая росла всякий раз, когда в жизни происходила очередная неприятность, связанная с чёртовой дюжиной. Родители мальчика погибли в автокатастрофе и из родственников у него осталась только старая бабка, не сумевшая справиться с воспитанием подрастающего разгильдяя.
Плюнув на последние годы учёбы, Иван с друзьями предпочёл заниматься боксом, посвятив спорту всё свободное время. Особых успехов в соревнованиях не добился, поэтому его отчислили с предпоследнего курса института, осчастливив военкомат достойным призывником. Парень имел неоспоримое достоинство — крепкое здоровье, посему угодил в десант.
Впрочем, служба у Ивана не задалась. Не прошло и месяца, после учебки, как его и ещё пару десятков таких же здоровых лбов, отправили в неизвестном направлении. Начальник части выглядел весьма смущённым и даже взбешённым, когда препирался с сопровождающим — неприметным штатским, чем-то похожим на сегодняшних крысинолицых иностранцев. Запрыгивая в кузов автомобиля, Орлов вспомнил, что сегодня — тринадцатое и ощутил неприятное сосание в животе. Еще сильнее парень занервничал, когда из разговоров выяснилось, что все отобранные оказались сиротами.