— Типун тебе! И хотелось бы, как можно позднее, — мрачно отмахнулся Малов, — Однако же, даже с этой овцой дело зашло слишком далеко. Мало того, что её носит по Лисичанску и она спрашивает о секретном институте, так ещё и умудрилась найти дорогу, которая ведёт к нам. Везучая, гадость!
— Ну и? Ждём гостей?
— С ума сошёл? — поморщился Малов, — Из-за этого меня и дёргают. Наружка засекла нарушение внешнего периметра и отреагировала. Расслабились засранцы, дальше некуда. Вызвали начальника отдела безопасности, потому как не знали, как поступить. Вот, до чего дело дошло! Однако же, что-то нужно предпринять, уж слишком настойчива эта тварь.
— Грехи спать не дают? — усмехнулся доктор, — Сходи к батюшке, пусть отмолит.
— Тебе всё шуточки, — пробормотал директор и его правая щека заметно дёрнулась, — Попробуй только представить, что снами всеми станет, если наружу выплывет всё дерьмо, которым мы тут занимаемся.
— Тебя никак не устраивает комфортабельная однокомнатная квартирка с постоянным видом из окна? — Станиславский аккуратно поставил чашку на стол и провёл ладонями по лицу, — Представляешь, какую тебе сделают рекламу? Сможешь написать книгу, а по ней снимут настоящий хитовый фильм. Да что ты переживаешь, твои заокеанские кураторы моментально поднимут шум об узниках совести и жертвах тоталитарного режима — и года не просидишь.
— Не думаю, что до этого дойдёт дело, — Малов казался очень старым и предельно серьёзным, — Я хорошо знаю этих самых кураторов и мне известно, как они поступают в подобных случаях. Огласка — совсем не в их интересах. Поэтому, если хоть малая часть информации выскользнет наружу, то не то что от меня — от самого института и камня не останется.
— Думаю, тут постараются не только те, — Станиславский показал пальцем в пол, — но и эти, — он повёл рукой вокруг, — В общем, куда не кинь — всюду клин.
— Угу, ещё и этот Тарасов, — Малова передёрнуло, — Когда он проверял документацию, то задавал очень нехорошие вопросы. Как будто раньше был не в курсе наших дел, мудак сраный! А когда проверял службу безопасности, так его просто коробило. Ну, тут то я с ним согласен: распустились сволочи!
— Так это же — старая закалка, — подтвердил доктор, — Я с ним знаком ещё по проекту: «Снежный Лев» и жалею, что тогда не прислушались к рекомендациям генерала. Глядишь, всё бы вышло по другому. Для него безопасность, это — глухой бункер, колючка и вышки сверху.
— Ну и как бы он поступил с нашей пронырой?
— Серёжа, ну ты же не мальчик и не мне тебе объяснять, что она не должна покидать Лисичанск. Как будто вы до этого поступали иначе. Как только она покинет пределы города, пусть попадёт в автокатастрофу или станет жертвой бандитского нападения. Только пусть это произойдёт, как можно дальше от нас.
— Ага, а если она плотно засядет в своей гостиничной норе?
Станиславский внимательно посмотрел на старого товарища и тяжело вздохнул:
— Чисто теоретически, ибо я не могу давать тебе рекомендаций незаконного характера, я бы посоветовал послать несколько решительных парней. Ну таких, которые сумеют уговорить слабую девушку проследовать за город, где с ней и произойдёт несчастный случай.
— Эти решительные парни, — Малов потёр подбородок и покачал головой, — Я же говорю: распустили дальше некуда. Они думают, что институт существует для оправдания их безнаказанности, а их руководитель — вообще, отдельная песня.
Малов совсем загрустил, почёсывая чахлую бородку. Станиславский смотрел на него и вспоминал разговор, который состоялся у него с Тарасовым перед отъездом генерала. Тот действительно оказался крайне недоволен и даже взбешён. По мнению офицера всё происходящее в институте вышло из-под контроля и напоминало неуправляемый автомобиль, несущийся к обрыву. Если срочно не предпринять решительные меры, то произойдёт катастрофа, которая утянет за собой людей на самом верху.
Успокоившись, Тарасов дал пару рекомендаций лично Станиславскому. Генерал посоветовал увезти объект эксперимента в Москву и поместить в одну из частных клиник, которые находятся под присмотром людей Тарасова. Узнав, что Станиславский собирается проделать этот же фокус, но в Лисичанске, он назвал доктора болваном. Впрочем, это нисколько не изменило намерений Станиславского, посчитавшего страхи генерала проявлением паранойи.
Как выяснилось через минуту, Малов оказался в курсе этих планов.
— Кстати, Роберт, — сказал он, выныривая из задумчивости, — Птичка на хвостике принесла, что у тебя появилась идея вывезти нашего клиента за периметр.