Только вот природа Библа, как бы препятствуя безудержному стремлению человека к плодовитости и его презрению к естественным ее ограничителям, стала множить число аномалий. По-видимому, ей не нравилось, что из-за принудительной и резко выраженной дихотомии полов напрочь выбивался извечный резерв, уничтожался буфер между главными половинами человечества, огрублялись краски и оттенки, женщины становились злобными рабочими самками, мужчины — аморфными трутнями на час или безмозглым тараном.
Началось с того, что вместо двух четко разграниченных полов (кстати, пол, в отличие от секса, — это и есть половина, а половин не может быть, к примеру, три) и кое-какой донной мути их стало никак не меньше пяти, причем с достаточно зыбкими границами, устанавливаемыми их носителями чисто волюнтаристски; размножались же, так сказать, наперекрест только прежние два. По всей видимости, именно в ответ на угрожающе малое количество мужчин естественной ориентации женщины склонились к партеногенезу, бывшему, таким образом, аномалией второго порядка.
Тем дело, однако, не завершилось: и в среде нормальной, натуральной и обыденной семейственности возник целый букет причин, резко понизивших детородную способность.
Во-первых, от мужа к жене нередко передавался некий хитро мутировавший вирус, обрекавший ее на непроизвольное убиение во чреве детей, зачатых от других мужчин. Оттого что этот вирус чихать хотел на законность и благопристойность брачных уз, раннее вдовство превращало юную женщину в безнадежный пустоцвет, обыкновенно не могущий завязать в себе узелок даже специфически библским методом. Во-вторых, среди зрелых женщин, имеющих в своей жизни только одного мужчину, процвело заболевание вроде бы амебного характера, настолько зловещее, что его сразу же прозвали «СПИДом верных жен». Генетика таких дам лет через пять-шесть поражалась своего рода инцестом, ближняя кровь требовала дальней: дети от мужа рождались раз от раза все более хилыми и недолговечными, порода гибла. У самих матерей бурно развивалась фригидность вплоть до самоубийственной неприязни к выполнению супружеского долга, сопровождающейся судорогами и тихим помешательством. Коварство последнего недуга было в том, что чадородие пораженных им не иссякало, превращая их в фабрику по производству мутантов. Зато, как замечали исследователи, в неполовой сфере злокозненные простейшие причиняли сплошную пользу супружеским организмам.
Далее, все меньше становилось мужчин, умеющих не просто наподдать из своего исконного тройного орудия, но и присоединить к дамскому иксу свой полноценный игрек. И сильнейшей части народонаселения все более приходилось полагаться на слабейшую и прекраснейшую, которая все более и более полагалась только на себя одну.