— Да нет, — мужчина опасливо покосился на разъяренную жену, — маленький он, ручки коротенькие, одно только большое — это нос. А насчет волос у него еще беднее, чем у меня. Вовсе, посчитай, волос нету, как на коленке!
— Ну что ж, спасибо! — Леня мило улыбнулся хозяевам. — Благодарю за внимание и приятного аппетита!
Ленин путь снова лежал в магазин «Эль-Радио».
Он несколько раз прошелся по длинным коридорам между стеллажами с бытовой техникой и подумал, что в этом торговом зале можно заниматься легкой атлетикой, в частности бегом на разные дистанции — от спринтерской, из отдела в отдел, до марафонской — на склад или к кассе. Кроме того, поскольку местами коробки с техникой стояли посреди проходов, можно было устроить бег с препятствиями.
Продавцы, как и прошлый раз, старательно избегали встреч с покупателями. Впрочем, сейчас Маркизу были нужны вовсе не они. Он внимательно высматривал в зале маленького человечка с лысой головой и большим носом.
Как известно, на ловца и зверь бежит, и через некоторое время из-за стеллажа с микроволновками вынырнул похожий на описание суетливый низкорослый мужичок. Правда, на голове у него красовалась потертая шапка устаревшего фасона «пирожок с повидлом», поэтому лысина была незаметна, зато огромный багровый нос был виден издалека, как бортовые огни океанского лайнера. Еще одной особенностью этого представителя человеческого рода были глаза, которые смотрели в совершенно разные стороны.
— Извиняюсь, — проговорил мужичок, глядя мимо Маркиза, — вы чего-нибудь надумали?
— Это вы мне? — переспросил Леня.
— Вам, вам! — подтвердил мужичок, пытаясь сконцентрировать взгляд на собеседнике. — Надумали чего-нибудь покупать?
— Вообще-то да… вот, телевизор приглядел, — Леня показал на огромный жидкокристаллический аппарат, — а что — разве вы продавец?
— Да нет… не совсем. Скидку хотите?
— Скидку? — Маркиз сделал вид, что раздумывает. — А на каких условиях?
— Известно на каких — по-честному, по-братски… как в одной песне пели — тебе половина и мне половина!
— А сколько процентов? — продолжал расспрашивать Леня.
— Пять… — с некоторой печалью в голосе ответил предприимчивый собеседник.
— Пять — это маловато, — поскучнел Леня, — вот если бы десять! Десять — это бы хорошо!
— Была у меня карта на десять процентов! — вздохнул мужичок. — Но телевизор дорогой, пять процентов — тоже хорошие деньги! Ну так что — по рукам?
Он вытянул руку, и Леня тут же схватил его за запястье и проговорил суровым голосом:
— Капитан Несгибайло! Отдел по борьбе с экономическими преступлениями!
— Какой такой отдел? — заверещал Кеша. — Знать ничего не знаю! Никакого такого отдела…
— Лучше колись, Кеша! — Маркиз мрачно свел брови к переносице. — Содействие следствию будет учтено органами правосудия!
— Да что я такого сделал-то! — причитал несчастный. — Подумаешь, скидочку делил! Это ж разве преступление? Они же сами эти карты раздают!
— Меня не нужно уговаривать! — Леня подталкивал «задержанного» к выходу. — Вот если ты будешь сотрудничать со следствием, тогда — другое дело!
— Сотрудничать? — ухватился Кеша за его слова. — А это как? Что значит — сотрудничать?
— Расскажи все, что знаешь про дисконтную карту номер такой-то, — Леня зачитал по бумажке номер злополучной карты, — и следствие, так и быть, учтет твое чистосердечное признание…
— А че я про нее знаю? — захныкал Кеша. — Я про нее ваще ниче не знаю! Нету у меня больше той карточки! — и он горестно потупился.
— Значит, не хотим сотрудничать со следствием! — констатировал Маркиз. — Ну что ж, так и запишем…
— Почему это не хотим? Очень даже хотим! — заскулил Кеша. — Только если у меня ее украли!
— Где украли? Кто украл? При каких конкретно обстоятельствах?
— Кто ж его знает? Не пойман, значит, не вор! А насчет обстоятельств… именно что ехал я в набитом автобусе, и со всех сторон от меня были сплошные обстоятельства. Прямо-таки обстояли меня граждане пассажиры так, что вдохнуть только через раз получалось. И тут чувствую, что будто кто в карман мне лезет… я было хотел за руку-то схватить, да какое там — и пошелохнуться-то не вышло! Хотел повернуться, а только где уж тут! Только когда возле метро публика рассосалась, смог я свой собственный карман проинспектировать и убедился, что кошелек из него отбыл в неизвестном направлении. И денег-то не так много было, рубля примерно пятьдесят четыре с полтиной, а вот карточку эту жалко. Я на ней худо-бедно зарабатывал, как Карл Маркс выражался — средство моего прибавочного производства. Ну и еще кошелек жалко, он мне вроде как память…