Паола присела, чтобы её голова оказалась на одном уровне со Здоровяком, как про себя решила она называть баргача. Наступал ответственный момент:
— Адлен. Я здесь, чтобы помочь тебе. Ты меня понимаешь?
На миг в глазах баргача промелькнуло некое едва уловимое движение, словно память встряхнулась от спячки. Дыхание участилось, но только на миг. Затем этот взор потух, и момент прошел. Однако, Паоле этого было достаточно. Будь эта гора мышц тем, кем его все считают, он бы даже не отреагировал на её слова. Или же вампиршу сейчас отдирали от противоположной стены.
— Я помогу тебе. Со мной Тарвин, — намеренно произнесла она имя камлока и вновь получила ту реакцию, которую и ожидала. Видя положительный эффект, вампирша решила закрепить достигнутый успех. – Если ты Адлен, кивни.
— Не трать своё время на это, — раздался за спиной голос с жутким акцентом. – Это мёртвый воин.
Не делая резких движений, Паола обернулась. За её спиной стояли двое орков, опершихся на свои секиры:
— Он не цел. Сломан, — страшно коверкая слова, произнес крайний справа орк, на шее которого висело украшение из зубов.
— Сломан?!
— Да. Тут, — орк постучал себя по груди. – Его оставили на мясо. Сегодня он умирать.
- Я поняла. Благодарю сына льда и ветра.
— Знаешь наши обычаи, женщина-человек? – Орки выглядели сбитыми с толку, но в то же время польщенными. Мало кому в голову приходила мысль изучать чужие обычаи. Но Паола убедилась уже давно, что нет более верного пути для завоевания чужого доверия, чем выучить нравы и обычаи собеседника. Каким путем это было достигнуто, совсем другая история.
— Немного, kha’rr [1].
— U v’arr ik jegd kha’rriss [2], — прошипел, склонив голову, орк. – Бейся хорошо, умри легко.
— И ты, kha’rr. Сталь знает тебя.
Орки, коснувшись груди там, где бьется сердце, отошли, бросив уважительный взгляд на вампиршу. Паола думала в этот миг лишь о том, чтобы их разговор не достиг ушей надзирателей. Ей не хотелось встречаться на арене с орками, хотя для неё они были наименьшей проблемой. Утвердившись в своих подозрениях относительно баргача, она погрузилась в разработку плана побега из казармы. Суета подготовки к боям не затрагивала её, и Паола упала на кровать, буравя взглядом потолок. Но судьбе было угодно испытать её еще раз. Усиленные наряды стражи делали попытку силового решения вопроса, обреченной на провал с самого начала. Ей просто не вырваться из подземелий, волоча за собой беременную камлочиху. Перебрав несколько вариантов, Паола поняла, что придется оставить решение до более удачного момента.
Звук трубы, донесшийся до казармы, отмел в сторону все посторонние мысли. Итак, началось! Вновь прибыли Руджвельд и Кыст. Оба довольные, словно коты, умявшие кувшин сметаны.
— Итак, воины! Те из вас, кто дожил до этого дня, смогут вписать себя в историю Игр! Но лишь выжившие получат желанный приз, славу и благосклонность Владык Арены. Бейтесь, и вы станете вровень с лучшими из лучших!
Паола сплюнула и рывком поднялась с кровати. Потянувшись, она оглядела изрядно поредевшую казарму. «Да уж, — подумала она, – Сколько еще простаков поведутся на эти слова. А сколько из них станут удобрением для крестьянских полей?». Но, видно, такова человеческая природа. Одни бьются за славу, золото и женщин, другие зарабатывают на этом состояния. И между ними пропасть, которую ни те, ни другие перешагнуть не в силах.
Под конвоем их снова провели к воротам, ведущим на жёлто-красный песок арены. Гул человеческих голосов казался шумом штормящего моря. Паола разобрала отдельные слова в чреде бессвязных выкриков. Люди требовали зрелища. Они хотели видеть смерть и доблесть. Блеск стали и фонтаны бьющей крови. Хотели присутствовать при последних мгновениях, когда жизнь с потоком живительной влаги уходила в песок. Ради этого создавалась арена. Здесь добропорядочные граждане империи могли выпустить скопившиеся внутри яд, гнев, злобу. Вампирша хорошо теперь понимала, почему человеческий император позволил существовать этому месту. Не сделай он так, вся эта грязь изливалась бы в его городах, пятная улицы кровью. А так и количество забияк снижается, и в казну течёт ручей доходов. Да и верноподданные держат себя в руках, не скатываясь до очередной кровавой вендетты.