Паола задумалась. В какое же существо нужно обратиться, чтобы порвать лича голыми руками, при полном отсутствии магии? Она решила, что ей это не интересно. Они еще некоторое время сидели, глядя на огонь, потом вампирша почувствовала, что её неуклонно тянет в сон. Пожелав камлокам спокойной ночи, она отправилась спать.
Ночь прошла спокойно, не считая горящей огнем раны в груди. Примочки камлоков помогали, но медленно, а её телу требовалась кровь для скорейшего восстановления. Правда, охотиться в её нынешнем состоянии она бы не смогла. Придется вытягивать на мазях, хотя бы первые несколько дней. За это время голод не успеет взять над ней верх, и она сможет себя контролировать. Но если восстановление затянется, создастся опасность срыва, в первую очередь для мирно спящих камлоков. Хотя Тарвин, скорее всего, осознает опасность для себя и своей ненаглядной.
Лежа и глядя на проплывающие клочки облаков, Паола первый раз со своего пробуждения вспомнила всё, что произошло с ней за эти дни. Она удивилась своей удаче, позволившей ей выжить в бою с таким существом, как лич. Не сказать, что судьба Минервы оставила её равнодушной, воительница, сама того не желая, произвела на неё впечатление. Так близко была смерть. Так чувствительны её прикосновения. И так хрупка преграда, отделявшая Паолу от цепких объятий повелительницы мёртвых. Такие вещи или закаляют, или ломают окончательно.
Ночью выпала роса. Её жемчужная россыпь покрывала землю сказочным узором. В утренней тиши пересвистывались невидимые глазу пичуги. Как давно она могла вот так лежать, наблюдая чудеса окружающего ее мира? Сто лет, двести. Позабылись, потускнели воспоминания детства и юности. Их ценность с годами поблекла, сменившись тревогами и нуждами взросления. Завертелось. Закружилось в вихре поисков, коротких стычек и скрытности.
Отвлекшись, Паола вытащила руку из-под одеяла, чтобы коснуться замершей росинки. Серебристая вода скатилась по пальцу на траву и исчезла, впитанная землей. Всё проходит, и всё, как ни странно, поглощается землей. Недаром ей поклонялись племена, живущие в лесах древних континентов. Это наше последнее пристанище, вдруг с ясностью осознала она. И сама, испугавшись своих мыслей, вскочила, тут же скорчившись от боли.
— Ты бы так не скакала, — сказал Тарвин, оторвавшись от созерцания угасшего костра. – рана едва начала затягиваться. Не стоит её бередить.
— Как скажешь, мой новый лучший друг, — с усмешкой, больше напоминавшей оскал, произнесла Паола. – Но еще лучше, рассчитайся со мной своим знанием.
Камлок пожал плечами и сел поближе к костру, сделав приглашающий жест:
— Несколько лет назад по империи пронёсся слушок в среде любителей древностей. О том, что некто очень интересуется артефактами времён Империи Ночи. Этот некто так и пожелал остаться инкогнито. Так вот, он платил совершенно баснословные суммы за разные занятные вещицы. Поэтому некоторые владельцы оных решили взвинтить цены до совершенно заоблачных. И вот незадача, некоторые из них скоропостижно перешли в лучший мир, лишившись своих сокровищ.
— Ну и что, — попыталась пожать плечами Паола, хотя сказанное Тарвином вызвало у неё неподдельный интерес. – Всякое случается. Людям свойственно умирать по случаю и без.
— Не в этом «случае». Один мой, скажем так, осведомитель, предупредил меня, что несчастные глупцы были обескровлены. Их шеи, несмотря на общее состояние, несли следы двух клыков. Ни о чем не говорит?!
Паола лишь пожала плечами с деланным равнодушием. Подумаешь, два клыка. Но камлока с толку это не сбило.
— Вскорости после этого ко мне в лавку зашёл один такой «покупатель». Дело было под закрытие. На улице темень. Но мою маленькую хитрость он обошёл так же изящно, как и ты. Капюшона не снимал, говорил мало. Словно боялся, что я по акценту или выговору определю, откуда он заявился. Я ему честно признался, что вещиц древней империи у меня нет. Он поверил и ушел. Но перед уходом спросил, не хочу ли я заработать. А потом сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. Если вдруг у меня появится такая вещь или информация о ней, я сообщу ему. За вознаграждение. Отказа он бы не принял, я понял это сразу. Вообще, он напугал меня тогда до икоты. Было в нем что-то такое, — Тарвин пошевелил пальцами в воздухе. – Что-то зловещее. Ты бы поняла.