— Завтра утром армии этих ублюдков будут у стен города, — мрачно высказался Ителл грасс Сангот, Владыка клана Сангот. Один из двух выживших Владык кланов. Все остальные уже отправились во Тьму. Чёрная повязка на левом глазу делала его похожим на грабителя. На плечах его лежала волчья шкура, под камзолом угадывалась кольчуга, а дополняла портрет орская секира - военный трофей с последней войны. – А мы так и не решили, повелитель, где примем бой. В поле или в стенах города?
Император оторвался от просмотренной до дыр карты:
— Завтрашний день - последний, — тяжело роняя слова, произнес он. – Какая разница, умрем мы часом раньше или часом позже, Ителл?
— Может, всё-таки воспользуетесь подземным ходом, — начал, видимо старый разговор, советник? Но император гневно оборвал его:
— Ты думаешь, такое предательство сделает мне честь, Ителл грасс Сангот?! В последний час моего народа их повелитель трусливо сбегает, поджав хвост, чтобы до конца жизни мучиться от позора?! Да и бежать некуда, старый друг, — устало улыбнулся император. – Я остаюсь.
— А тёмные эльфы, — не сдавался Сангот. После быстрого обмена взглядами с другим советником, Моргензом грасс Ит’хор, Владыкой клана Ит’хор. – Они обещали помочь.
— Давай не будем снова начинать этот разговор, Ителл. Ты знаешь, что я откажусь. Но если кому-то посчастливится пережить завтрашний день, пускай воспользуется их предложением. Хоть кто-то из нас должен выжить.
— Хорошо, государь, — вместо Сангота ответил Моргенз.
— Что слышно о сид’дхах? — Сквозь зубы прорычал император, до хруста сжимая кулаки.
— Наверняка идут с армиями людей, повелитель. Вряд ли они пропустят миг своего триумфа.
— Да, эти псы там, — странно растягивая слова, почти прошептал Гистарп грасс Януат. – Проклятые предатели. Трупоеды… — Он что-то тихо шептал, уставившись невидящим взглядом в распахнутое окно.
Переглянувшись, советники неслышно покинули комнату, приказав стоящим у дверей гвардейцам, немногим уцелевшим из клана Януат, никого не впускать к императору какое-то время. Такие приступы стали случаться с ним всё чаще и чаще с того дня, когда сид’дхи прислали ему в корзине головы детей и фаворитки, которых он не успел перевезти в столицу. Тогда броня каменного спокойствия впервые дала трещину, вмиг обратив повелителя вампиров в дикого зверя, крушащего в щепы всё, до чего он мог дотянуться, пока не рухнул без чувств на пол.
— Встретимся через час, ит’хор, — пробасил Ителл. – нужно обсудить несколько вопросов и принять решение по завтрашнему сражению.
— Не торопись, Ителл, — произнес, криво усмехнувшись, Моргенз, — успеешь намахаться своей секирой. Гистарпа никакая сила не удержит завтра за стенами, вот увидишь. Бой начнется в поле.
— Мне бы хотелось, чтобы его вообще не было, этого боя, — неожиданно признался одноглазый советник.
— Всем бы этого хотелось, Сангот. Всем. Только выбора у нас нет. А завтра есть шанс дать напоследок людишкам хорошего пинка, и я очень хочу им воспользоваться.
— Хо-хо, впервые слышу от тебя подобные речи, Моргенз. Не ты ли всегда пытался их защищать?!
— Это было давно. И, как оказалось, я был прав, не так ли, — он пристально взглянул в единственный глаз Сангота. – Не стоило задирать их, вкупе с лошадниками. Но и никто не мог знать, что сид’дхи, забери их тьма, вылезут из-за своих гор и ударят нам в спину. Никто!
— Владыки, — позвал разговаривающих советников один из стражей, — повелитель зовёт вас.
Едва переступив порог комнаты, они услышали голос императора:
— Я решил, что нужно еще раз проверить ходы. Подготовить их, чтобы завтра вывести как можно больше вампиров и спутников, пока мы… Тут мне в голову пришла одна идея и нужен ваш совет.