— Чего тебе? — буркнул папа, как настоящий художник, которому мешают работать.
— Что вы рисуете?
— Ты что, не видишь?
— Нет, я не понимаю картин, нарисованных тряпкой на стекле.
— А разве ты не рисовал мокрой тряпкой по стеклу, когда убирал класс?
— Нет.
— А я рисовал. Сначала я выводил кружочки и треугольники, а потом мне захотелось изображать картины на стекле. Они мне нравятся больше, чем обычные холсты. Теперь я стал знаменитым художником в стране Что-хочу-то-и-делаю.
— А что, в этой стране все рисуют тряпками?
— Нет. Не все. Есть художники, которые корябают ногтем на стенах или куском угля на чужих заборах. А некоторые вырезают ножом разные картины на партах. На стекле лучше всего изображать пейзаж страны Что-хочу-то-и-делаю. Вот взгляни, какой красивый пейзаж я нарисовал. Хочешь, я возьму тебя в ученики?
— Нет уж, извините! Я не стану вашим учеником. Настоящие художники тряпками не рисуют…
— Ах так! Тогда на этом мы кончаем рассказ про художника из страны Что-хочу-то-и-делаю, — сказал папа.
— Нет, папа. Ты не можешь остановиться на этом месте.
— Почему?
— Художник-то был не один! Ты же сказал, что на лугу сидела женщина.
— А! Я и забыл…
— Ты не рассказал о ней.
— Это была жена художника.
— А как её звали?
— Звали?
— Как её имя?
— Её имя… Ах да! Её зовут Одна-Одинёшенька.
— Ну вот! Опять Одна-Одинёшенька.
— Да, в стране Что-хочу-то-и-делаю всех зовут этим именем.
— И художника?
— И его.
— Мне не нравится, что они все Одни-Одинёшеньки.
— Ничего не поделаешь.
— А чем занимается жена художника?
— Просто сидит молча.
— Почему?
— Не знаю. На лугу в стране Что-хочу-то-и-делаю кое-где молча сидят такие вот одинокие люди.
— Зачем?
— Да как тебе сказать… — Папа задумался, подперев рукой подбородок. — А, вспомнил! Когда они были школьниками, они не прибирались, как все, в классе. Возьмёт такой ребёнок лепесток цветка, который упал около вазы на книжном шкафу, распрямит его на ладони и смотрит, смотрит, поднимет другой, распрямит и смотрит…
— Да, папа, в нашем классе есть такая девочка.
— Ну вот, видишь!
— Но это несчастная девочка. Она болела, когда была маленькой, и теперь голова её не в порядке. Учитель сказал, чтобы мы её не трогали. Пусть она делает что хочет, сказал он. Поэтому, когда она подбирает лепестки цветов и рассматривает их, мы оставляем её в покое.
— Да, жаль её. В стране Что-хочу-то-и-делаю есть и такие.
Тут печально пробили часы-кукушка. Я и папа помолчали.
— Что я наделал! — закричал вдруг папа.
— Что ты наделал? — испугался я.
— Приёмник забыл включить. Из-за этой страны Что-хочу-то-и-делаю пропустил бейсбольный матч.
Папа поспешно включил приёмник.
Послышался шум стадиона и голос спортивного комментатора:
«…Нападает команда М. Защищается команда П. Команда М. побеждает со счётом четыре — три. Конец девятой смены. Игроки остались на двух-трёх базах. Нападающий бежит к главной базе… Над многотысячным стадионом, освещённым яркими прожекторами, в ночном небе висят звёзды — словно наблюдают за ожесточённым сражением. Стадион взволнованно гудит… Удар! Мяч исчезает в ночном небе…»
Завыла сирена. Бейсбольный матч окончился.
— Вот это да! — восхитились мы с папой.
— Здорово! Правда, папа?
— Да, мяч перелетел за поле. Красиво, наверно, было — бейсбольный мяч исчезает в ночном небе. Давай-ка, малыш, помчимся за ним в нашем волшебном возке.
— Давай!
— Ну да, возьмём и помчимся за бейсбольным мячом.
— Опять поехали в свою странную страну? — Мама вошла в комнату и выключила свет.
— Мама, зачем ты погасила свет? — спросил я.
— А в темноте интереснее играть.
— Вот здорово! Мы помчимся за мячом в темноте.
Папа обхватил меня руками, и мне показалось, что мы взмыли куда-то ввысь. Я зажмурился и стал думать о бейсбольном мяче, летящем по ночному небу. И я увидел, как он летит, оставляя за собой белый след.
— Ну как, малыш, видишь мяч? Он летит по небу, усыпанному звёздами.
— А куда он летит?
— Не знаю. В стране Что-хочу-то-и-делаю даже мяч поступает, как ему вздумается. Спроси у него.
— Ладно, спрошу. А ты будешь мячом?
— Буду.
— Мяч, а мяч! Куда ты летишь?
— На самую макушку неба. Стукну по стеклянной крыше и разобью её.
— Какой озорной мяч! — возмутилась мама. — Его нужно немедленно сбросить с неба.
— Сейчас сброшу, — крикнул я. — Ага! Упал. Теперь закатится куда-нибудь — не найдёшь.