Мы опять собрали комитет самоуправления и решили подарить учителю вещь, сделанную своими руками.
На другой день я и Ракко-тян отправились к учителю.
Учитель снимал квартиру у тётушки Ракко-тян, поэтому Ракко-тян и пошла со мной.
— Учитель живёт во флигеле, — сказала она. — Это маленький дом. Он стоит в глубине сада. Его хорошо видно из-за кустов. Да вон они!
Вечернее солнце освещало листья кустарника, окружавшего дом.
— А! Я знаю это место.
— Откуда? — Ракко-тян даже раскрыла беззубый рот от удивления.
— Я как-то гулял здесь с папой, и он сказал мне, как называется этот кустарник.
— И как же?
— Санго. Такие живые изгороди теперь редко увидишь в городе, сказал он.
— Красивые листья. Правда?
Мы с Ракко-тян притаились за кустами и стали рассматривать сад.
— Видишь? Вон она, — прошептала Ракко-тян. — Жена учителя.
Под цветущей гортензией сидела на корточках молодая женщина. В руках она держала бенгальские свечи.
Женщина была загорелой и походила на школьницу. Широкая юбка прикрывала её ноги, виднелись лишь маленькие гета[6].
— Смотри, учитель пришёл, — прошептала Ракко-тян.
Учитель принёс спички, чтобы зажечь бенгальские огни.
Но остановился и стал молча глядеть на жену.
— Смеётся! Жена учителя смеётся, — прошептала Ракко-тян.
— Тише ты! — оборвал я её, потому что учитель заговорил с женой.
— Коння аната модзорасю мюндо!
— Модокаситя сукан ва!
— Хондэн модзорасий мон…[7]
Ни я, ни Ракко-тян не поняли, о чём они говорят, потому что они говорили так, как говорят у них в деревне на острове Кюсю.
— Сорэ ни коння дакодзиру макоти макоти умэкатта нэ.
— Согэн умэкатта дэс ка?
— Макоти макоти.
— О кин[8].
Ракко-тян хихикнула.
Учитель и его жена удивлённо оглянулись.
— А, это вы!
— Мы пришли поздравить вас, господин учитель.
Учитель проводил нас в гостиную.
— Садитесь поудобнее, — сказал он.
Я хотел было вытянуть ноги, но Ракко-тян толкнула меня.
— Ну как, моя жена круглая, как бочка? — спросил учитель и засмеялся.
Его жена тоже засмеялась. Из кармана её фартука торчали бенгальские свечи.
— Примите от нас подарок, — сказал я, протягивая завёрнутую в бумагу коробку.
Учитель развернул свёрток и открыл коробку.
— Как красиво! — воскликнула жена учителя.
Лицо у неё было как у Урасима Таро[9], когда он заглянул в шкатулку, принесённую со дна моря. Так она была удивлена.
Вечером я рассказал обо всём папе. Ему было очень интересно.
— А что же лежало в коробке? — спросил он.
— Цветы.
— Цветы?
— Розы, георгины, лилии, васильки, бальзамины, гвоздики. И ещё много всяких цветов.
— Так, так.
— Каждый сорвал по одному цветку у себя в саду и принёс в школу, а потом мы их уложили в коробку.
— Правильно, денег на это не потребовалось. А как же те, у кого нет сада?
— Они сорвали цветы на лугу. А Кома-тян взяла цветок из букета, который стоял в токонома[10].
— Неужели?
— А ты, малыш, какой цветок принёс?
— Цветок тыквы.
— Да ну?
— Он очень красивый.
— Молодец! — похвалил папа. — В доме учителя, наверно, будет много-много детей.
— Почему?
— Тыква просто набита семечками.
— Но дети ведь не семечки.
— Семечки — дети тыквы.
— Правда?
Из музыкальной комнаты доносятся звуки пианино.
поют ребята.
У нас отменили физкультуру из-за дождя, и мы самостоятельно решаем задачки.
— Всё-таки в дождливом дне есть своя прелесть, — говорит учитель.
Лично я никакой прелести в дожде не вижу. Другие тоже.
— Будьте внимательны. В плохую погоду легко сделать ошибку, — предупреждает учитель.
Он ходит между партами и заглядывает в тетради.
— Смотри, ты ошибся. Всегда так быстро решаешь, а тут с простой задачкой справиться не можешь, — сердится учитель на одного из учеников.
Тот растерянно смотрит на учителя, как будто хочет сказать, что он сроду не мог решить ни одной задачки.
— Скорее бы дождь прошёл. — Учитель выглядывает в окно.
— Готово! — кричит Ракко-тян.
10