И побежали.
Бежали, бежали да и угодили в яму. Не заметили её впопыхах.
А это была не яма, а нора зайца Мимисукэ.
— Ой! Кто это в мою нору влез? — испугался Мимисукэ. — Да это, никак, Няо-тян[1] и Пэтяко-тян из дома Маленькой старушки! Вот здорово! Я как раз собирался вас кое о чём спросить, — сказал Мимисукэ. — Говорят, ваша хозяйка много сказок знает. Это правда?
— Правда, — сказал Няо. — Но нам не рассказывает.
— Почему?
— Говорит, плохо ведём себя. У старушки полно книг с картинками, а она не даёт нам посмотреть.
— Не покажу, говорит, пока не наденете перчатки, — добавил Няо.
— А зачем перчатки?
— Лапы у нас грязные. Книги можно испачкать. А какие перчатки у котов?!
— И у попугаев!
— У меня тоже нет, — огорчился Мимисукэ.
— Наша старушка ужасно сварливая и привередливая. Всё твердит: не будете слушаться меня и вести себя прилично, не расскажу вам сказку.
— Тогда мне-то она ни за что не расскажет, — удручённо произнёс Мимисукэ. — Говорят, у меня и манеры плохи, и сидеть смирно я не умею. Только угомонюсь, тут же вскакиваю и начинаю прыгать.
— Старушка призналась мне как-то, что несчастным детям она бы рассказала сказку, — вспомнил Пэтяко.
— Несчастным? — задумался Мимисукэ. — Ну что ж, можно сделаться несчастным.
— Как? — спросили Няо и Пэтяко.
— Когда я болею, мама с папой жалеют меня, называют бедненьким, несчастненьким. Я даже нарочно притворяюсь хворым, а они не замечают. Вот и теперь я сделаю вид, будто заболел, а вы позовите сюда Маленькую старушку.
— Обманывать нехорошо, — напомнил Пэтяко.
— Зато сказку услышим… — сказал Няо. — Давайте все заболеем понарошку. А?
И Няо, шатаясь, поплёлся к дому.
— Мяу! Мяу! Плохо мне, — жалобно мяукал он.
— Плохо нам, плохо! — подхватили Пэтяко и Мимисукэ и поплелись следом за Няо.
Маленькая старушка даже испугалась, когда увидела Няо, Пэтяко и Мимисукэ. Они казались такими больными, еле держались на ногах.
— Что с вами? Уж не захворали ли вы? — встревожилась она.
— Заболел я, заболел! Мяу! — промяукал Няо, едва шевеля хвостом.
— И я заболел. Ох! Ох! — заохал попугай Пэтяко.
— И я тоже, — подхватил заяц Мимисукэ.
Маленькая старушка поверила, что друзья больны.
— Бедные вы мои, жаль мне вас, но лекарства я вам давать не стану. Расскажу лучше сказку.
И старушка запела:
Спела присказку старушка и стала рассказывать.
— Знаете ли вы, почему лопаются бобы? Думаете, оттого, что им горячо на сковороде? Вовсе нет. Они хотят доставить радость людям. Ведь на свете бывают и такие бобы, которые не лопаются, как бы жарко ни горел огонь в печи. Они сморщенные, сухие, упрямые и глупые бобы.
А умные бобы — толстенькие, пузатенькие, как и подобает быть настоящим бобам. И очень вкусные. А чем вкуснее боб, тем громче он лопается и сам выпрыгивает со сковороды.
Глупые бобы не такие. Они не хотят, чтобы люди их ели и радовались. Думают, они какие-то особенные.
Однако бобы есть бобы.
И вот, жили-были умные, толстые и красивые бобы, и они прекрасно лопались: патин, патин, патин…
Старушка так похоже изобразила, как лопались бобы, что Няо, Пэтяко и Мимисукэ забыли о своей хвори и запрыгали, как бобы на сковородке: патин, патин, патин.
— Ага! Значит, вы меня обманули! — догадалась Маленькая старушка. — Сделали вид, что заболели, а сами здоровы-здоровёшеньки. Не стану рассказывать вам сказку. Всё. Конец.
— Постой, бабушка! Не уходи! — Няо, Пэтяко и Мимисукэ побежали за старушкой, но она ушла в дальнюю комнату и заперлась на ключ.
Кот Няо, попугай Пэтяко и заяц Мимисукэ подошли к двери, за которой заперлась Маленькая старушка, и постучали.
— Бабушка! Открой дверь. Мы пришли извиняться.
Но старушка не открыла им и ничего не ответила.
— Что же делать? — сказал Няо. — Как выпросить прощения у старушки. А что, если мы споём ей песню и спляшем? Она подумает: «Что это там?» Выглянет в щёлку, а мы тут и попросим прощения.
И они принялись плясать и петь перед дверью. Но Маленькая старушка всё равно не открыла им. Может, она так рассердилась, что заболела? Нет. Она слышала, о чём говорили друзья, и тихо посмеивалась за дверью:
— Я уже не сержусь, но немного подожду открывать. Пусть думают, что я сердита на них.