— Боже упаси. Хватит и одного в нашем доме.
Мама сложила стопкой тарелки и унесла их на кухню.
— Буддистам нельзя рулетики из бекона.
— Зато можно вегетарианский бекон.
— Нет уж, сам это ешь. А католикам чего-то нельзя всего шесть недель в году.
Первая репетиция была в среду после занятий в кабинете мисс О'Хара. Она и мистер Уилсон, учитель по актерскому мастерству, стояли у рояля, их окружала целая толпа ребят из разных классов. По-настоящему большие роли дали кому-то из старших, вроде Мэгги Хана и Пола Элана. Там было человек двадцать из параллельных классов, но я не знала никого, кроме Ниши - с ней мы пересекались на химии. Мы толком знакомы не были, просто однажды мы проводили опыты, и она оказалась в нашей группе, потому что ее напарник заболел. И я помню, как уверенно и точно она все делала, как держала колбу над огнем горелки – пальцы такие длинные, тонкие. Ниша улыбнулась мне, и я подсела к ней.
— Привет.
— Привет.
— У тебя роль или ты в хоре?
— Я брат Иосифа.
— И я тоже.
— Итак, начнем. — Мисс О'Хара вышла вперед. — Все сядьте, будьте любезны. Итак. Слушаем внимательно. Общие репетиции будут по средам после уроков. Те, у кого большие роли – например, Иосиф, или Фараон, - дополнительно репетируют по вторникам на большой перемене. А братья Иосифа приходят по четвергам в перерыве на обед. — Послышалось тихое ворчание, и она оглядела собрание. — А теперь внимание: если кто репетиции, каждую репетицию, посещать не может или не хочет, тот должен уйти сейчас.
Опять поднялось шушуканье, но никто не двинулся с места.
— Хорошо. Только помните: приходим на каждую репетицию, с этого самого дня и до генеральной. Претендентов на роли достаточно, так что решайте. — Она оглядела нас. — До сих пор все ясно? Есть вопросы?
— Мисс, - в заднем ряду поднялся долговязый парень, - а у меня по четвергам баскетбол на большой перемене. – Это был Кэйр Симпсон. Шарлин, наверное, в обморок упадет, когда узнает, что он играет в спектакле.
Ему ответил мистер Уилсон:
— Значит, тебе придется выбирать. Извини, но какой бы мы день ни назначили, кому-то будет неудобно.
— Еще вопросы? — Мисс О'Хара обвела взглядом всех нас. — Нет? Отлично. Тогда начнем.
После репетиции мы с Нишей встретились у ворот школы.
— Здорово было, правда? — спросила она.
— Ага.
Мы вместе пропели: «Joseph», - как мисс О'Хара, продирижировали два такта паузы и допели: «He was Jacob's favourite son» . Тут мы обе прыснули со смеху.
— Ну, мне туда, — сказала Ниша, махнув в сторону улицы, идущей вниз.
— А мне на Байерс-Роуд.
Ниша вынула из кармана розовые перчатки и стала их надевать.
— Хочешь, давай сами порепетируем? Можно у меня как-нибудь.
— Было бы классно. Или можно у меня. Ты где живешь?
— Недалеко от Грэйт Вестерн-Роуд. Ладно, мне пора… Ну, завтра в школе увидимся.
— Ладно. Пока.
Мы договорились с мамой, что после репетиции я зайду за ней на работу. Когда я заглянула к ней в контору, она уже надевала куртку.
— Привет, доча. Как репетиция?
— Классно. Пока учим вокальные партии, а движения потом разучим.
— Значит, у вас репетиции будут по средам?
— Да, и по четвергам на большой перемене.
— Когда придем домой, напомни, чтобы я пометила в календаре.
У мамы на кухне висит календарь, в котором она все записывает. Разумеется, наш папа вечно обо всем забывает, и когда он говорит, что куда-то идет или задержится на работе, мама отвечает, что знать ничего не знает. «Но я же предупреждал», — возмущается он, а она ему: «В календаре ничего не записано». Будто телеведущие, которые давно работают в паре. Однажды после очередного такого разговора он написал большими красными буквами через весь календарь: «Подышать, поесть, сходить в туалет».
Когда мы дошли до конца улицы, начался дождь.
— Черт, а я утром белье повесила сушиться, думала, дождя не будет. Вон папина машина – значит, он уже дома. Может, он все уже снял.
Но в доме его нигде не было. Мама ринулась на задний двор снимать белье, а я принялась мыть посуду, оставшуюся с утра. Она вернулась, открыла холодильник и принялась доставать еду.
— Папа тебе ничего не… А, вот и он. Ты где был?
— Наверху.
— Наверху?
— Пап, а у нас была репетиция.
— Здорово, доча.
— Ты что, не мог снять белье? На улице дождь!
— «Иосиф и его разноцветное платье».
— Я не заметил.
— А посуду вымыть?
— Прости, я медитировал.
— Будь любезен, впредь не медитируй, пока не помоешь посуду, ладно? У Энн Мари теперь еще репетиции раз в неделю, и уроки ей надо делать. Раз пришел первым, мог бы капельку прибраться.