— Спасибо. Вы записали меня прямо через компьютер?
— Да, система отличная, когда все работает. Давайте, мы еще давление вам померим. — Она наложила манжетку мне на руку и начала подкачивать воздух. — А в среду у мужа получится с вами пойти?
— Даже не знаю.
Должно быть, вид у меня был озадаченный - она улыбнулась и сказала:
— Значит, папа еще не знает? Вот удивится, наверное.
— Да, это точно.
На ступеньках у «Бьюкенен Гэлериз» толпился народ, хотя на улице дышать нечем. Не понимаю, откуда такие полчища. Да, конечно, сезон распродаж, но можно было бы в другой день пройтись по магазинам. Я бы ни за что не выбралась, если бы не пришлось искать подарок для Триши. Накануне она родила, на две недели раньше срока. Девочка. Три кило четыреста. Роузин.
Протолкнувшись через толпу, я зашла в «Джон Льюис» - там никого почти не было, и работал кондиционер - дышалось чуть легче. Потом я зашла в кафе, взяла чай с булочкой, и, усевшись за столик, достала два свертка. Один – подарок для новорожденной Роузин: маленькая распашонка, самая розовая и кружевная из всего, что нашлось. Ужас, по-моему, но Триша будет счастлива.
И другой сверток. Два маленьких комбинезончика — «боди». Один кремовый с кроликом спереди, второй с мелким рисунком из лошадей-качалок и кубиков. Цвет нейтральный, подойдет и мальчику, и девочке. А мальчик будет или девочка? Вчера на ультразвуке я видела крошечное пятно на мониторе; срок всего только шесть недель, но силуэт уже отчетливый – сжался, будто кулачок. Мерцание точки – биенье сердца. Будто звезда в далекой галактике.
Шесть недель. Но врачи считают от последних месячных, значит не шесть, а всего четыре. Срок 15 января. Зимний ребенок. Куплю стеганый костюмчик - они такие теплые, уютные. Для малышей теперь чудесную шьют одежду, столько ярких цветов - когда Энн Мари была маленькой, такого не было. И коляски делают удобные: взял автокресло, закрепил на раму с колесами, и покатил – просто и легко.
Я огляделась. Зал огромный, а народу в этом кафе немного – наверно, здесь дороговато. Стены темно-желтые, на них кругом цветные пятна картин. Я доела булочку, но чувство голода не ушло. Вот оно, начинается. Так же и в прошлый раз – странно, до чего хорошо все это помнишь. Либо еда в тебя не лезет, тебе жарко и противно, либо с голода умираешь. И как скрутит – не просто хочется кушать, так что можно и потерпеть, пока домой придешь и что-нибудь приготовишь; нет, тебя ножом будто режут - съесть что-нибудь надо немедленно. Я встала и направилась к стойке за добавкой.
Должно быть, я долго сидела в кафе – вернувшись домой, я обнаружила, что уже половина седьмого. Энн Мари говорила по телефону и, когда я вошла, почти меня не заметила. Я отправилась на кухню, вытерла посуду, которую она помыла, вынула белье из стиральной машины. Через пару минут она заглянула на кухню.
— Прости, Энн Мари, на часы не смотрела. Я собиралась вернуться гораздо раньше. Надо ускориться, нас ждут к семи. Ты поела что-нибудь?
— Да, мам, не волнуйся. А что ты купила?
— Распашонку.
— Можно глянуть? — Прежде, чем я открыла рот, она залезла в пакет, вытащила сверток, скривилась и сунула его обратно. — Мрак.
— Тете Трише понравится.
Кровать Триши утопала в розовом. К спинке были привязаны розовые шарики, на одеяле валялись клочки розовой оберточной бумаги и одежда для малышей, а тумбочка была завалена розовыми открытками. Джон и трое их ребят стояли возле Триши, которая, сидя в кровати, сияла, улыбаясь до ушей. А рядом с ней в колыбели, больше похожей на контейнер из пластмассы, лежала новорожденная.
— Триша, поздравляю. — Я поцеловала ее в щеку. — Джон… – мы обнялись. Я положила подарок на кровать, и Триша его развернула.
— Спасибо, Лиз. Какая прелесть! Джон, правда, прелесть? — Она повернулась ко мне: — Между прочим, вы с Джимми разминулись – он ушел минут пять назад.
Я не ответила, только кивнула в сторону колыбели.
— Можно глянуть? Она спит?
— Да, вот так все время - спит, когда у нее гости.
Я заглянула в кроватку. Из-под пеленок виднелось помятое розовое личико.
— Какое мы чудо, правда? - Я прикоснулась пальцем к ее щечке – такая нежная. Энн Мари стояла рядом, во все глаза глядя на девочку. Я взяла ее под руку.
— Ну что, Триш, как ты себя чувствуешь?
— И не спрашивай. Но все же потом забываешь. – Она приподнялась и заглянула в люльку. — Вы посмотрите только – ну папина копия, правда?
— Можно я в гости к Нише? — спросила Энн Мари, когда мы сели в машину.
— Энн Мари, поздновато. Уже половина девятого.
— Мам, но завтра в школу не надо.