Тим не был бы собой, если бы упустил свой шанс. Когда они поднялись в класс, он подсуетился и нагло плюхнулся за её парту, улыбнувшись во весь рот. Сказал, что новенький и никого не знает, попросил помочь освоиться. А она добрая, согласилась, тем более её предыдущая соседка как раз перешла в другую школу, так что место всё равно пустовало. Постепенно их приятельство переросло в дружбу, Тимур всё для этого делал. Он был внимательным, выносил вёдра с водой, когда они были дежурными, помогал, если нужно было принести или отнести что-то тяжёлое. Они оба учились на отлично, поэтому частенько советовались и нередко вместе решали задачки.
Тим был на седьмом небе, он купался в лучах тепла Виолы и дарил столько же в ответ. И плевать ему было, что одноклассники стали дразнить их «жених и невеста». Но зато совсем не плевать, когда намекали, что с Тимуром она «изменяет» своему Ярославу. Потому что с каждым танцем Тиму хотелось занять место её партнёра, отпихнуть его, чтобы ушёл прочь, чтобы не дотрагивался до неё…
Прошли годы, но Тимуру до сих пор тяжело смотреть, как Ланин обнимает Виолетту и прижимает её к себе. И ещё тяжелее видеть, как она тянется к мужу, искренне и даже чувственно… Да, что-то между ними произошло, что-то изменилось, а Тим это проморгал, допустил!
Эти взгляды, которыми Виола одаривает Ярослава… На Тимура она никогда так не смотрела, а были моменты, когда в её взоре сквозила неприкрытая неприязнь, почти ненависть вперемешку с обидой. Как в тот раз, когда ей на одном из турниров испортили платье. Да, он частенько доводил её до слёз и заслуживал подобные взгляды, но не тогда. Тим очень обиделся, когда понял, что она подозревает его, хотя он был вообще не при делах.
Чтобы выместить злость, Тимур, расспросив после турнира всех и вся, таки нашёл тех уродов, которые сделали гадость. Сволочами оказались танцоры, одна из конкурирующих пар. Тим тогда плохо себя контролировал, набросился на партнёра, заслонившего партнёршу, с кулаками и в запале выбил ему зуб. Тот раздувать скандал не стал, у самого рыльце было в пушку, а за умышленную порчу костюма могла бы грозить и дисквалификация.
Виолке Тимур ничего не рассказал, был слишком обижен, что она подумала на него, хотя, когда немного остыл, понял, что сам заработал подобное недоверие с её стороны. И всё же…
Не выдержав игнора, Тим подошёл к бывшим соперникам и начальственным тоном проговорил:
— Начнём репетицию!
— Начнём, — обернулась к нему Виолетта, смерив очередным неприязненным взглядом. — Только хочу предупредить, что в ближайшие несколько дней отработку в паре я буду делать только с моим мужем. А с вами, Тимур Алиевич, будем отрабатывать связку по отдельности. Если что-то не устраивает, мы с супругом можем вообще отказаться участвовать в вашей затее…
Тим хрустнул костяшками пальцев, с трудом сдерживая темперамент, который желал заявить о себе, и процедил:
— Ну что вы, Виолетта Марковна, меня всё устраивает. Включайте музыку, время не ждёт…
Глава 42
Всю эту неделю их тренировки втроём были похожи на корриду… с той только разницей, что на арене были не бык и тореадор, а два тореадора, которые сражались и пытались перетянуть на себя красный плащ-Виолетту. Это оказалось безумно утомительно, а у неё и так нервы были на пределе. Тимур смотрел на Ярика волком, тот отвечал ему взаимностью, а ей приходилось лавировать между ними обоими и стараться не слишком провоцировать начальство. Атмосфера в зале стояла взрывоопасная, и Лена, которая, прихрамывая, забирала Мурата и иногда заглядывала в зал, взирала на репетиции весьма неодобрительно, но ничего не говорила.
Одна отрада — поездки к детям. Как же малышата соскучились после долгой разлуки… В первый вечер сначала бросились на шею Виоле, потом повалили на ковёр Яра, который тискал их с не меньшим удовольствием, чем они его. А в ночь Святого Николая Виолетта с Ярославом вообще остались до утра и с улыбками наблюдали, как Стеф и Стеша извлекали из-под подушек сладости. Было бы преступлением пропустить такой милый ритуал, который детвора ждала целый год.
Все эти семейные посиделки сейчас ощущались по-другому, не так, как раньше. Виола больше не чувствовала себя чужачкой, занимающей чьё-то место, хотя вина перед родителями мужа никуда не делась. Они с такой любовью нянчат совсем не своих внуков… Да и Ярик… Он всё время говорит «я отец, я отец», и у неё предостаточно возможностей убедиться, что нет в его словах лукавства и стремления ей угодить, Ярослав действительно считает двойняшек своими. Чего ещё можно желать?