Ей было весело. Маша находила во всем этом сюрреализме свой позитив. И это на самом деле хорошо. Я рада, что получилось выкроить кусочек радости для дочки. Пускай это будет старый сад или новый дом. Да хоть звенящий колокол, как в кино — пускай только не плачет. А я потом уж как-то постараюсь наладить нашу жизнь с нуля.
— На входе не разувайтесь — проходите в обуви, — сказал Богдан. Но я все равно разулась. Было как-то неприлично ходить по дому в грязных туфлях после улицы. — Раз в неделю приезжает человек, который все тут убирает. Так что я заплачу уборщице — она наведет чистоту. К тому же, как ты ни старайся — Марго все равно нанесет грязи на лапах. Так что не стесняйтесь — заходите как есть.
Собака осталась снаружи, ее мы пускать пока не стали. Нужно и самим прийти в себя, и кошку наконец-то выпустить.
— Мама, давай выпустим Басю. Пускай она осмотрит дом.
Мышонок открыл дверцу — и кошка выбралась из клетки. Она настороженно осмотрелась, принюхалась. Наверняка учуяла собачий запах. Конечно, это ей не дома, где она была единоличной королевой. Но придется привыкать. В ближайшие пару дней никаких улучшений не предвидится.
Понимая пикантность ситуации, Богдан порылся в кладовой и нашел там пакет с гигиеническим наполнителем.
— Покупал когда-то для Марго. Еще когда она была щенком. Но она быстро выросла и стала бегать на улицу. Так что вот осталось. Насыплю, пожалуй, в лоток. И поставлю где-то здесь. И давайте корм насыпем в миску. Принесу воды…
Как только Бася увидела лоток, так сразу же принялась копать в нем ямку. Мы все отвернулись и сделали вид, что ничего не видим. Прошло несколько секунд, прихожая наполнилась шорохом наполнителя. Кошка довольно мяукнула, поела корма, выпила воды. И стала осматривать новый дом. Последовали за ней и мы с Мышонком.
— У вас красивое жилье, Богдан.
Первое впечатление было приятным. Коридор и прихожая — в светлых тонах. Белые стены, такой же белый потолок. Настенные светильники под золото. С самого порога настраиваешься на спокойный классический лад. Никаких тебе типично мужских приколов вроде разбросанной обуви, валяющихся носков или снастей для рыбалки на видном месте. К слову, на стене в прихожей висело чучело крупной рыбы. Она была закреплена на памятной табличке, где красовалась дата, название вида и место вылова.
— Поймал однажды, когда был на отдыхе, — комментировал Богдан. — Не тут. В нашем озере такие не водятся. Но при желании можно порыбачить. Тут водится мелкая живность. Детишки каждый день что-то ловят на червя или даже кукурузу. Если Мышонку будет интересно, я могу свозить и показать.
— У-у, — мотнула Маша головой.
Ну еще бы. Она у меня не компанейская совсем. Встреча с другими детьми подобна испытанию. Как будто вступительный экзамен в школу жизни. Порой мне кажется, что это все из-за меня. Что я ее излишне опекаю. Может, дело в неправильном воспитании. А может, просто время еще не пришло, и девочка сама для себя выберет комфортный путь взросления.
— Навряд ли Мышонок захочет. Она у меня не любитель шумных компаний. Да и местные дети могут быть… — пожала я плечами, — ну…
— Деревенскими? — усмехнулся Богдан. — Я вас умоляю. Это пригородный поселок. Тут половина домов — просто коттеджи, куда народ выезжает с семьями на выходные. Большинство — цивилизованные. Впрочем, если девочка не хочет, то я не стану заставлять. Мышонок, ты хочешь познакомиться с другими детьми в округе?
— У-у, — помотала она головой еще более активно, чем первый раз.
Что и требовалось доказать. Из дома ее не вытащить, господин Богдан. Кстати, я так и не знаю его фамилии.
— "Салтинский", — прочитала я надпись на загадочном кубке. Он стоял на камине и манил красивыми бликами. — Что это за кубок?
Я осматривала гостиную и наткнулась на интересную реликвию. Прямо над роскошным камином — спортивная награда. Ну или вроде того. Чья же она?
— Моего деда. Он выиграл этот кубок в чемпионате по кольцевым гонкам. Дело было в Венгрии. Недалеко от Будапешта. Я тогда еще на свет не появился. Но дед во всю собирал награды.
— Он был гонщиком?
— Дед был азартным человеком. Любил скорость. И опасность.
— Вы не такой по натуре, не так ли?
— Ну… — улыбнулся Богдан иронично. — Внешне и по характеру мы с дедом очень схожи. Вот его фото, — показал он на черно-белую фотку на другой стене. Возле еще нескольких старинных фото родственников. Было видно, что Богдан хранит семейные традиции и память об усопших. Была в этом своя душевность.
— Вы и правда очень похожи. Даже возраст один и тот же, правда?
Я сняла со стены фотографию в рамке и стала сравнивать черты этих мужчин. Конечно, они были похожи. Только у того, что на фото — густые темные усы. А глаза — просто серые. В то время как у живого наследника этой внешности они были серо-голубыми. Красивые лазурные глаза. Это редкая черта. И она всегда привлекает женщин. Я не стала исключением. После карих глаз своего бывшего мужа эти — очень интересны.
— Ирония в том, что эта фотография была сделана незадолго до аварии. Из которой живым мой дед уже не выбрался.
— Это очень печально. Мне жаль.
— Судьба давала ему шанс и не раз. Но Владислав Салтинский не привык уступать. Он шел напролом. Шел до самого конца.
— Такова была его природа, наверное, — предположила я. Хотя мне просто было интересно продолжать дискуссию. Что он на это ответит?
— Мы вправе изменить свою природу, — сказал Богдан и нежно взял у меня фото предка. Чтобы повесить обратно на стену. — Я считаю, что мы должны это делать, чтобы стать лучше. И дожить свои дни, как и положено — в старости. И вместе с человеком, который этого достоин… В детстве я часто слышал, как бабушка жалела о том дне — когда не остановила его. Хотя могла. Ей потом очень не хватало мужа. Поэтому я и не гоняю. Езжу аккуратно. Не нарушаю скоростной режим. Хотя мог бы. Легко. Я мог бы использовать гены себе во благо и стать гонщиком. Но вместо этого я выбрал спокойную профессию.
— И что же это за профессия? Кем вы работаете?
— Я… — задумался Богдан. Но после паузы просто сказал: — Я врач. Офтальмолог.
— Вы офтальмолог? — удивилась я. — Ну надо же. Я бы не подумала, что вы медик.
— Почему? — улыбнулся Богдан. — Что вас смущает в моей истории, Лилия?
— Ну… — показала я рукой на элегантный костюм. — Ваш образ. Одежда. Манера поведения. Хорошая машина. И это… — на сей раз я раскинула руки в стороны, чтобы подчеркнуть красоты интерьеров. — Ваш красивый дом. Обычно врачи так не живут.
— Я много учился, практиковался. Мой путь был не так гладок, как хотелось бы. И этот дом я купил не так давно. Хотя, — поджал он губы и как бы сам себя пожурил за мысли, — изначально я хотел купить и вторую половину. Хотел соединить две части вместе, наградить усадьбу общим дизайном и смысловым посылом.
— И почему же так не сделали?
— Первая причина — не мог найти владельца.
Все оказалось прозаично. Он просто не мог найти владельца. То есть меня. А сама я не знала о наследстве до последнего момента. Вышла путаница у нотариуса. В итоге бабушка умерла давно, а наследство я приняла только сейчас.
— А вторая? — спросила я из интереса. — Какая же была вторая причина?
— Если я живу один, то зачем мне столько комнат? Будь у меня дети — я бы решился на такой проект. Но для меня одного и Марго вполне достаточно и половины.
Выходит, он не женат. И детей у него нет. Живет один вместе с собакой. За городом. Врач. Хорошо зарабатывает. Добрый и спокойный. Без явных вредных привычек. Пытается наладить связь с Мышонком. Да и мне он, в общем-то, очень нравится. Приятный мужчина с хорошим домом. Да еще и мой сосед. Словом, если изначально я думала продать свою недвижимость и переехать в город, то теперь я начала грезить другой мечтой. Мне во что бы то ни стало захотелось поселиться здесь и стать для него идеальной соседкой. Ходить друг к другу в гости, делать сюрпризы, внезапные визиты. Это очень романтично.