— Девочки где? — спрашивает.
— В смысле? — В груди становится холодно. Сердце превращается в лед. — Они пропали?
— Да! — плачет. — Маковецкий, прошу, скажи, что они у тебя!
Глава 14. Макар
— Где девочки? — без предисловий спрашиваю у старшего группы. Не до приветствий сейчас.
— Гуляют на детской площадке во дворе, — отвечает, словно ничего не случилось.
— Ты их видишь? — уточняю. Тревога постепенно начинает отступать.
— Обижаешь, Макар Александрович, — произносит с легкой укоризной в голосе. — Я за своими так не следил!
— Ну как ты за своими следишь, мне глубоко пофиг.— В динамике поверх разговора раздаются гудки. Кто-то прорывается по второй линии.
Смотрю на экран смарт-часов, вижу высветившееся имя, и злорадная ухмылка появляется на губах. Оленька, ты решила спустить на меня всех собак? Зря ты. В побеге наших дочерей из детского сада я не виноват.
Игнорирую звонок Давида, отправляю сообщение, где пишу, что все под контролем. В побеге девчонок разбираться будем позже, а еще лучше при личной встрече. Времени нет совершенно.
Девочек нужно срочно забрать.
— Где девочки? — спрашиваю у своих парней. — Адрес пишите. Я выезжаю.
— Геолокацию выслал, — через несколько секунд отчитывается мне. Проверяю.
— Все. Вижу, — прикидываю, как максимально быстро добраться до точки. Малышки недалеко от меня. — Скоро буду.
— Ждем, — звучит короткий ответ.
— С девочек глаз не спускать! Никого постороннего к ним не подпускать! Все ясно?! — отдаю приказы.
— Так точно! — громко и четко. На заднем плане кто-то из своих же начинает ржать.
Завершаю вызов, быстро одеваюсь. Нужно спешить.
— Уже уходишь? — спрашивает Людмила Петровна печальным голосом.
— Пора, — говорю честно. Она смотрит на меня. Молчит. — Людмила Петровна, миленькая, — мне становится неуютно под ее проницательным взглядом,— скажите, что я могу сделать для вас?
— Ничего, Макарушка, — тяжко вздыхает. — Уже ничего.
— Давайте так, — подхожу к старушке, заключаю ее кисти в свои ладони, смотрю в глаза. — Я постараюсь не пропадать, — обещаю. У нее помимо меня больше никого нет. — А вас я жду к себе в гости. Приедете?
— Лучше сам приезжай, — тепло улыбается. — Я Алечке расскажу, какой ты стал красивый и мудрый, — кладет свою руку мне на грудь в районе сердца. — Она бы гордилась тобой.
— Расскажите, — киваю. Обнимаю старушку и выхожу из квартиры.
На сердце становится тяжело.
Я так и не рассказал Людмиле Петровне истинных причин, по которым погибла ее единственная оставшаяся в живых дочь.
Аля села за руль в нетрезвом виде, нарушила правила дорожного движения, превысила скорость и не справилась с управлением. Произошла страшная авария, унесшая не одну жизнь.
А напилась моя погибшая жена из-за того, что ее отверг Марат Торковский. Она хотела закрутить с ним, изменила мне даже один раз. Воспользовалась нетрезвым состоянием моего друга.
Утром, когда все вскрылось, Марат отправил Алю домой, но вместо этого она решила залить свое горе. Результат вышел крайне плачевным.
Она виновата от и до. И в своей собственной смерти, и в смерти других.
Но об этом знает только очень узкий круг людей. Мне удалось откупиться от пострадавших, возместить им ущерб, а потом и вовсе замять это дело.
Тяжко пришлось, но я смог. Не хотел, чтобы эта история где-то еще всплыла после, мало ли что.
Только вот Людмила Петровна до сих пор не знает, что это ее дочь стала виновницей ДТП. Убитой горем женщине я тогда не стал говорить правду. Она не в курсе до сих пор.
Спускаюсь по лестнице, выхожу из подъезда. Порыв ледяного ветра пробирает меня до костей.
Охренеть!
Нет уж! Пешком не пойду!
Но вот только машина решила меня продинамить. Она не заводится. Твою ж мать!
Раз за разом пытаюсь завести движок, но в ответ получаю тишину. Зашибись, блин!
За что я заплатил бешеные бабки?! За корыто, которое подведет в самый ответственный момент?!
Психуя, ударяю по колесу. Машина мертва. Круто.
Нахожу в салоне авто свою древнюю шапку. Не знаю для чего, но я на протяжении нескольких лет катаю ее с собой. На всякий случай.
Видимо, тот самый случай сейчас наступил.
Накидываю капюшон, подтягиваю ворот свитера повыше. Холодно просто трындец!
Засунув руки в карманы, быстрым шагом иду напрямую к дочкам. Территориально они неподалеку, но по такому холоду дойти до них будет настоящим испытанием.
Чего только не сделаешь ради дочерей!
В голове вместо мыслей о девочках и об Ольге крутится лишь одно слово. Кальсоны.
Твою ж дивизию! Вот почему я их не надел?!
Сотовый разрывается, я иду быстро. Мне пофиг. Зуб на зуб не попадает, я едва соображаю сейчас.
Заворачиваю в нужный двор, без труда нахожу детскую площадку. Вижу двух малышек в ярких цветных комбинезонах, что катаются с горки и задорно хохочут.
Им все нипочем.
— Привет, — подхожу к малышкам. Смотрю на них, дыхание перехватывает. И на этот раз я четко знаю, что холод в этом не виноват.
Какие они… нереальные! Космос!
Румяные щечки, мои глаза, Ольгин взгляд. А вот походка… Один в один, как у моей матери. Вот это да!
Еще говорят, что дети похожи на тех, кто их воспитывает. Ага! Конечно-конечно. Прекрасно вижу реальность прямо сейчас.
— Здравствуйте.— Напротив меня останавливается маленькая девочка. Ее точная копия подходит через пару секунд.
— Драсьте, — приветствует, коверкая слово, не выговаривает звуки «з» и «р».
— Не замерзли? — поочередно всматриваюсь в дочерей. На первый взгляд у них все хорошо.
— Нет, — отвечает первая.
— Алиса, мама не разрешает разговаривать с чужими дядями, — дергает за рукав свою сестру вторая девочка. Пытается утащить.
— Я вам не чужой, — говорю до того, как успеваю подумать.
— А какой? — Девчушкам становится интересно. Тихо улыбаюсь.
А потом начинаю звереть.
Ладно я сейчас к ним подошел, но ведь это мог сделать и псих какой-то. Один фиг знает, что у придурков сейчас на уме.
Нет-нет-нет! Так не пойдет! Выделю по два охранника на девочку. Срочно! И няню обязательно нужно надежную подыскать.
Не дело, что девочки из сада сбежали. Одни, без присмотра, гуляют по городу в дикий мороз.
Нужно их срочно увести отсюда. Да и мне самому в тепло нужно. Немедленно.
Иначе кое-что совсем скоро будет реально звенеть.
— Я ваш папа! — торжественно заявляю.
— Ты наш папа? — Меня с интересом рассматривают две малышки.
— Да, — киваю.
— Мама говорила, что наш папа —козел, — выдает одна. — Ты на козла не похож, — задумчиво обходит вокруг. Задирает мое пальто.
— Ты что творишь?! — одергиваю его обратно. На улице минус двадцать! Кто вообще додумался в такой мороз гулять?
— Где твой хвост? — спрашивает требовательно.
— Покажи рога! У козлов рога есть! Где твои? — Вторая малышка залезает на лавку, подпрыгивает. Хочет снять с меня шапку. Не девочки, а самая настоящая шпана!
— Мать ваша где? — не выдерживаю напора. Потом вспоминаю, что сам ей не позвонил.
— Не знаем, — переглядываются. — Она замуж за дядю Полита собралась, вот мы и сбежали. Не хотим с ним жить. Он нам не нравится!
— Не пойдет она замуж ни за какого дядю Полита! — заверяю малышек.
— Честно? — с надеждой смотрят на меня.
— Честнее не бывает, — подмигиваю. За что тут же получаю две самых лучезарных улыбки на свете.
— Ура! — прыгают и обнимают друг друга от счастья. У меня от холода сводит руки.
— Пойдемте со мной, — прошу дочерей.
— Зачем? — интересуются. Уходить не спешат.
— На улице очень холодно, — объясняю. — Ваш папа замерз.
— Сильно? — подходят вплотную.
— Угу, — печально киваю.