— Пойдем к нам домой, — говорит та, что подошла первой. — Мы тебя согреем! Когда мы замерзаем, нам бабушка делает ванну и волшебный чай!
— Пойдем, — тянут меня за собой по направлению к своему дому. Я удивляюсь.
Неужели малышки такие сообразительные, что запомнили этот район?
— Мы чай тебе сделаем, — обещают. — Волшебный, — протяжно. Мне даже страшно представить, что это именно за такой волшебный чай.
Надеюсь, не тот, выпив который я в козла превращусь? Так вроде бы было в сказках?
Блин… Все сказки забыл уже. Вспомнить бы хоть одну.
Глава 15. Оля
— Мама! Баба! — В прихожей раздается голос пропавших дочерей. Делаю резкий глубокий вдох, прислушиваюсь, слышу возню. Это правда! Они вернулись!
Слезы рекой текут из глаз, сковывающее по рукам и ногам оцепенение отступает. Меня словно из вакуума выдергивает обратно в жизнь.
А вместе с тем возвращаются чувства.
— Девочки, — произношу на выдохе. Мама слегка заторможенно кивает. Она, как и я, поверить не может своему счастью.
Мы перевернули весь город, Ипполит подключил всех своих знакомых, я тоже. Мы вдоль и поперек обошли ближайшие дворы нашего микрорайона.
Но никого не нашли… Я начала падать духом.
И начала проклинать Маковецкого. Ругала его на чем свет стоит!
Конечно, Алиса и Олеся— те еще шкоды, но удирать из детского сада они бы точно не стали. Мы много раз беседовали, что нельзя убегать от взрослых. Что с чужими нельзя говорить.
Так что их украл Макар. Это точно! Он мало того что ворвался в мою спокойную и счастливую жизнь, так еще ее решил испоганить.
Ненавижу! Ненавижу его!
Подскакиваю со стула, со всех ног бегу в коридор, от счастья сердце вот-вот выскочит из груди.
Малышки нашлись! Они вернулись! С дочками все в порядке! Девочки в безопасности, дома! Остальное не важно… Пусть весь мир подождет.
Лечу к своим принцессам словно на крыльях, ног не чую. В грудитрепещет.
Заворачиваю за угол, вижу дочек и… Маковецкого рядом с ними. Дыхание перехватывает. Ноги тут же врастают в пол.
— Ты что… — но не успеваю продолжить, как довольные до невозможности малышки принимаются наперебой верещать.
Глазенки горят, щечки раскраснелись на морозе, улыбки во все лицо. От перевозбуждения на месте стоять не могут.
— Мы папу нашли! — Алиса чуть вытягивает руку, за которую держит отца, вперед.
Дочка едва не скачет на месте от радости. Еще немного —и в ладоши хлопать начнет.
— Он не козел, мам! — тараторит Олеся, тянет Мака на себя, заставляет его нагнуться и снимает шапку. — Видишь? — показывает на голову. — Рогов нет! — заявляет гордо.
Ловлю на себе взгляд Макара. Хочу провалиться сквозь землю от стыда.
— Баба! — кричит Алиса, топая ножкой. Она вся в нетерпении. Мама выходит из кухни и встает рядом со мной. — Папе ванна нужна!
— И волшебный чай! — со знанием дела добавляет Олеся.
Малышки стоят такие важные, что просто слов нет. Облегчение волнами накатывает на меня.
— А больше вашему отцу ничего не нужно? — скептически спрашивает мама. Она и виду не подает, что безумно перепугалась за внучек.
Мы ведь уже похоронить их в своих мыслях успели! Дети пропали… Кошмар, хуже которого не придумаешь.
До сих пор в шоке стою.
— Нужно! — важно кивает Олеся. — Он замерз! — поднимает палец.
Малышка говорит как ни в чем ни бывало. Она даже не понимает, через какой ужас мы с мамой прошли.
— Папу нужно согреть, накормить, напоить чаем и положить спать под теплое одеяло! — продолжает Олеся.
— Еще ему надо сказку прочитать! — добавляет Алиса, отпуская руку Макара. Снимает с себя шапку.
— И дать ключи от квартиры, где деньги лежат, — недовольно бурчит под нос мама, чем выдергивает меня из ступора.
— Этого добра у меня самого хватает, — совершенно спокойно и невозмутимо произносит Маковецкий. — Так что оставьте себе.
Мама смеряет его уничижительным взглядом, но ничего больше не говорит. Я иду вперед. Игнорирую мужчину из своего прошлого. Ну его нафиг! Нервы потрепал ужасно, но спасибо, что хоть дочек вернул.
— Пшел отсюда! — грозным голосом произносит моя мама. Она надвигается на Макара, держа кухонное полотенце в руках.
Спасибо, что хоть только полотенце взяла из кухни. А ведь могла сковороду или скалку. Когда мама в гневе, ее даже папа боялся.
Она нереально страшна.
— Татьяна Дмитриевна.— Маковецкий выставляет вперед руки в защитном жесте, делает шаг назад. — Я не крал ваших внучек! Я вообще ни при чем!
— Ах ты осел недоделаный! — ударяет Маковечкого полотенцем по берду. — Козлина рогатая!
— Баба! У него нет рогов! — хором кричат девочки. Оттаскиваю их из-под горячей руки мамы. А то ненароком заденет еще…
— Принцессы мои, — присаживаюсь перед дочерьми на колени, пытаюсь переключить внимание девочек на себя.
Нечего им смотреть, как Маковецкого лупят. За дело, между прочим! Сволочь он.
Помогаю дочкам раздеться. Говорю громко, с трудом перекрикивая ругань, льющуюся за спинами девочек.
— Почему ты плачешь? — Олеся внимательно всматривается в мое лицо. Малышка хмурится.
— Плачу? — быстро вытираю слезы. — Так это от радости, — выдавливаю улыбку.
— Что мы папу нашли, да? — невинно хлопает ресничками. Над головой слышу сдавленный смешок.
А затем следует новая порция шлепков и беспросветная ругать.
— Мама! Тише! — закрываю дочкам ушки. — Эти слова не для детских ушей!
— Так вот и уведи их, — показывает на малышек. — Мои внученьки устали и, наверное, кушать хотят. Правда, девочки, — елейным голосом обращается к принцессам.
— Угу.— Они кивают.
Приобнимаю своих сокровищ за плечи, веду в сторону кухни.
— Куда?! А ну-ка стоять! — За спиной раздается гневный рык. Внутри все сжимается в тугой комок. — Мало я тебя с пацанами в детстве лупила?! Ох мало!
Ох, Макар… Не завидую я тебе…
Но сам виноват.
Глава 16. Оля
— Ты как? — осторожно спрашиваю у Макара. Он сидит на стуле на кухне и гневно смотрит на меня.
Напротивнего на столе стоит кружка с горячим чаем, но он даже ни разу не притронулся к ней.
Я знаю, Маковецкий очень сильно замерз. Это видно невооруженным взглядом. Его аж потряхивает чуть-чуть.
Не заболел бы… Сегодня на улице лютый мороз. Если бы знала, что так сильно изменится погода, никуда бы девочек утром не повела.
К ночи обещали еще холоднее и ветер порывами. Служба спасения прислала оповещение оставаться дома и без острой необходимости на улицу не выходить.
Мама пошла укладывать девочек спать. Точнее, я ее уговорила это сделать. Дочки нагулялись, наигрались и должны мгновенно уснуть.
Мама не отойдет от внучек до тех пор, пока они не проснутся. Она всегда так делает.
А вот оставлять ее рядом с Маковецким опасно, еще прибьет ненароком.
Теперь часа два-три ни мне, ни Маку ничего не грозит.
— Сама-то как думаешь? — произносит он без тени юмора.
Его красноречивый взгляд говорит гораздо больше слов. Даже спрашивать не стоило на самом деле.
Мне очень неудобно из-за произошедшей ситуации. Мама перегнула палку, но и ее можно понять. От Маковецкого в нашей семье одни проблемы.
— Я нашел девочек, привел их к тебе домой, замерз до одури, — перечисляет. Вроде говорит спокойно и ровно, в открытую не осуждая, а у меня в груди разрывается на части от эмоций. Они переполняют. — А мне вместо банального спасибо отвешивают люлей! Офигенная благодарность за помощь, не находишь?
— Прости, — в очередной раз шепчу. Стыдно ужасно. — Мы подумали, что это ты девочек забрал, — произношу еле слышно. Говорить громче не хватает решимости и сил.
— Торковская, ты в своем уме? — В голосе Мака звучат грозные нотки. Возмущению мужчины нет предела.