— Отлично! — дружески хлопаю его поплечу. Недалеко от нас раздается звук полицейской сирены, он стремительно приближается. — Менты едут.
— Местных о нас не предупреждали, — тут же напоминает. — Предупредить?
— Не нужно.— В голове рождается весьма интересный план. — Давай для начала проверим, насколько хорошие связи у гаденыша, — киваю в сторону лежащего без сознания Ипполита. До сих пор.
— Без проблем, — кивает. — Как понимаю, мне нужно исчезнуть, — уточняет у меня.
— Правильно мыслишь, — ухмыляюсь. — Только видео мне в мессенджере перекинь. Пригодится.
— Будет сделано! — рапортует, удаляясь от меня на безопасное расстояние.
Крайне вовремя исчезает, потому что как раз в этот момент из-за угла дома выворачивает полицейская машина и с ревущим специальным звуковым сигналом на всех парах несется ко мне.
Останавливаются, не дав сказать ни единого слова, накидываются на меня, я не сопротивляюсь. Оказывать сопротивление при задержании —это ведь тоже статья. Не даю ни единого, даже самого малейшего шанса в будущем ко мне прикопаться. Хрена с два!
Меня довольно жестко впечатывают в капот, сковывают руки наручниками, заставляют ноги расставить на ширину плеч.
— Отпустите его! Он не виноват! — за спиной слышу истеричный голос Ольги. Судя по нему, она вот-вот готова кинуться на ментов с кулаками. Хреново. — На него напали! Отпустите! От не виноват!
— Гражданочка, следствие во всем разберется, — говорит ей один из парней в форме. — Свали домой. Холодно. А ты вон, в тонком халатике.
— Отпустите его! — чуть ли не топает ножкой. — Смоленский сам на него напал. Первый!
— Еще одно слово —и окажешься рядом с ним, — предупредительно рычит второй полицейский. — Хочешь?
— Н-нет, — говорит запинаясь. — Я же вас вызвала. Увидела, что драка, и позвонила.
— Вот и молодец. А теперь тебе пора домой.— Голоса удаляются. — Не мешай взрослым дядям делать свою работу. Без тебя разберутся, кто прав, а кто виноват.
— Но…— продолжает перечить.
Изо всех сил заставляю себя молчать.
Глава 18. Оля
— Да возьми же ты трубку! — тихо психую. Девочки еще спят, а я все никак не могу дозвониться до братьев. Они единственные, кто могут помочь.
Я уже, наверное, в сотый раз звоню Давиду, но он так и не перезвонил мне. Марат тоже молчит.
Братья, блин! Почему вас вечно где-то носит, когда вы так сильно нужны? А на этот раз так вообще, Маковецкому помощь нужна.
Но в динамике прекращаются длинные гудки и вместо них снова повисает тишина. Отнимаю телефон от уха, смотрю на экран. Вызов прерван сотовым оператором.
От безысходности слезы наворачиваются на глаза. На душе так горько, что хоть вой на луну.
Разумом понимаю, что звонить Макару сейчас бесполезно. Его «приняли» менты и отпустят невесть когда. Если вообще отпустят…
Вот зачем я ответила Ипполиту? Могла же проигнорировать. Промолчать!
Сделала бы вид, что не слышала его звонка, и ладно. Ничего страшного не произошло бы.
А теперь…
Теперь даже страшно представить, что будет дальше. Смоленский принципиальный и злопамятный, он приложит все силы, подключит все имеющиеся у него связи, чтобы Маковецкого посадить.
Я не знаю, что на самом деле случилось между мужчинами, но прекрасно видела, кто напал первым. И это был Ипполит! Точнее, его охрана.
Что ж я наделала… Как же мне страшно…
Макар ведь ни в чем не виноват!
Прячу лицо в ладонях, выпускаю горе наружу. Позволяю слезам литься из глаз.
— Тише, тише, родная, — приобнимает мама. Гладит по голове, по спине, слегка покачивает. — Мы обязательно придумаем, как Макара вытащить.
— Но, — из груди рвется всхлип,— как? — Отчаяниезатапливает.
Если братья не подключатся, то я ума не приложу как помочь!
— Ты знаешь, в какой больнице Ипполит? — От прозвучавшего вопроса слезы тут же исчезают.
После того что увидела, я близко к этому гаду не подойду!
Макар был один, без оружия и не проявлял агрессии, а Смоленский просто взял и натравил на него своих охранников. Ни с того ни с сего!
Даже думать не хочу о последствиях… Счастье, что Маковецкий в неравной схватке смог победить троих противников.
Очень переживаю о его ушибах. Я видела, как амбалы Смоленского били Макара. Отчетливо помню каждый удар.
Драка до сих пор стоит у меня перед глазами. Это было ужасно! Я была уверена, что Макара как минимум покалечат. И поэтому полицию вызвала.
— Не знаю и знать не хочу, — отрезаю. — Он первый на Мака напал, мам, — отрываюсь от нее, смотрю матери прямо в глаза. Там нет ни толики осуждения.
Напротив, только сочувствие. И тревога. Мама переживает за Маковецкого так же, как я.
— Тебе нужно расстаться с ним, Оля, — вновь озвучивает свое мнение. И на этот раз я с ней согласна.
Мой глупый протест зашел слишком далеко.
— Я видеть его не могу.— Перед глазами снова встает картинка, как избивают Макара и я опять начинаю плакать. — Ипполит —сволочь, скотина и гад!
—Девочка моя, ты только сейчас осознала, с каким змеем связалась? — с горечью в голосе произносит мама.
— Угу, — киваю. — Только сейчас, — шепчу.
— Ох, милая, — тяжко вздыхает. Снова обнимает меня. — Ничего! Справимся! — подбадривает. — Мы, Торковские, женщины сильные! Никакому гаду нас не одолеть!
На слова нет ни сил, ни желание. Они пустое.
Крепче прижимаюсь к маме, вдыхаю самый родной запах. Запах безопасности, защиты и детства. В голове рождается план.
— Мам, у нас у входа в подъезд камера висит. Помнишь? — Меня осеняет. — Мы же скидывались целым подъездом и устанавливали видеонаблюдение за свой счет! — Мысли несутся со скоростью света. Меня начинает трясти, нервы не выдерживают напряжения. — Я ведь могу попросить, чтобы мне передали вырезку с дракой! Отнесу в полицию. Я докажу, что Макар ни в чем не виноват!
— Не дури, — остужает мой пыл. — Влезешь—так тебя как соучастницу припишут. Твой Смоленский —непростой человек, сама знаешь. Он не побрезгует поставить тебе ультиматум. Или решетки на окнах, или замужество.— Меня передергивает. — Гаденышу для чего-то ты очень нужна, — продолжает задумчиво, потом замолкает. От хода ее мыслей мурашки по коже. — Звони Давиду. Проси приехать. Без него Макару придется очень тяжело.
— Думаешь? — становится страшно.
— Уверена! — твердо кивает.
— Я звонила, — говорю тихо. — Он трубку не берет.
— Значит, вызывай такси, шуруй на автовокзал и на ближайшем автобусе езжай к брату. Сама, — продолжает настаивать мама. — Времени мало. Оно для твоего Макара слишком ценный ресурс.
— Почему ты так думаешь? — хмурюсь. Смысл лететь невесть куда? Для чего? Я ведь адвоката и здесь смогу найти. У нас в городе есть очень хорошие.
— Жизненный опыт, — горько усмехается. — Поверь, мы через многое прошли с твоим отцом, — смотрит на часы. Хмурится. — Времени мало. Собирайся давай!
Спорить с моей матерью бесполезное дело. Если эта упрямая женщина что-то для себя решила, то добьется этого. Чего бы ни стоило.
— Можно вызвать такси, — прикидываю необходимую сумму. Становится дурно. Но ради безопасности Маковецкого ничего не жалко.
Я очень сильно виновата перед ним.
— Не вздумай! — шипит зло. — И карточкой нигде не расплачивайся. На лицо надень маску, на голову шапку. Низко, чтобы брови не видно. На, держи, — протягивает мне очки в некрасивой оправе. Беру.
— Это уж слишком, — фырчу. —Ты фильмов про шпионов пересмотрела? — ухмыляюсь, крутя в руках очки. — Я ж сквозь эти линзы ничего не увижу.
— Там нулевки стоят, — вновь меня удивляет ответом.
— Мам, — хмурюсь сильнее. — Объяснись, — требовательно прошу ее.
— Нечего здесь объяснять, — отмахивается бегло. — Считай, остались с незапамятных времен.