Солнечные лучи отогревают заиндевевшее сердце, с плеч падают тяжелые камни. Я вновь могу вдохнуть полной грудью и не испытывать боль при каждом вдохе. Блаженство.
Снова чувствую легкость и безграничное счастье. Я парю где-то наверху, в облаках, и не желаю возвращаться.
Образ Мака стоит перед глазами, томно вздыхаю, облизываю губы. Меня бережно переворачивают на спину, покрывают свободные от одежды участки тела поцелуями.
Позволяю все это и даже больше. Не сопротивляюсь даже тогда, когда мои джинсы летят прочь.
Соприкосновение горячего мужского тела с моим взрывается бомбой в несколько тонн. Это ведь Мак. Мой первый и единственный, кого я когда-либо любила. С тихим стоном выгибаюсь ему навстречу.
Плаваю где-то между сном и реальностью и никак не хочу просыпаться. Мне слишком хорошо.
Здесь я могу отпустить свои обиды на Макара, расслабиться и получать удовольствие от происходящего. Это ведь сон.
Он с легким нажимом разводит в стороны мои бедра. Я не сопротивляюсь.
Какое сопротивление, если в моем сне Макар? Все такое реалистичное… М-м-м…
Кусаю губы.
Каждое прикосновение —разряд в двести двадцать. Грудную клетку распирает от переизбытка чувств.
Он смотрит на меня внимательным изучающим взглядом. А я млею под ним. Мне так хорошо.
Мучительно медленно Макар проводит широкими ладонями по тыльной стороне бедер, расставляет по обе стороны от меня локти, руки кладет на грудь. В его прикосновениях нет ни пошлости, ни разврата. Одна сплошная нежность вокруг.
Мак бережно, чтобы не задавить меня массой своего тела, опускается. Ложится на живот, как в колыбельку, опускает голову мне на грудь. Замирает.
Обнимаю его ногами, закидываю икры на обнаженную рельефную спину. Прошло много лет после нашей близости, тело Макара очень сильно изменилось.
За эти годы он стал таким… Просто вах! И теперь я могу всем этим великолепием вдоволь насладиться.
Он покрывает меня практически невесомыми поцелуями, я же кусаю губы,испытывая нужду в совершенно других. Страстных. Проникновенных. Выбивающих разум из головы.
Зарываюсь руками в его шевелюру. Слегка сжимаю в кулаке волосы, отпускаю. Прохожу ноготками по коже головы, слегка царапая ее.
Вверх, вниз, слегка сжимая ладонь на затылке. Двигаюсь ниже, перехожу на плечи, на спину… Мак удовлетворенно рычит.
Я продолжаю несильно царапать его, нажимаю на нужные точки. Макар начинает чаще дышать.
Рваные вдохи, шумные выдохи. Ощущаю прикосновение губ к животу.
— Не останавливайся, — просит. Я продолжаю терзать его спину. Ему это нравится. Я знаю.
Макар крепче прижимает меня к себе, становится сложно дышать от переизбытка ощущений. Он рядом. Он со мной. Воздух вокруг пахнет лишь им.
Легкие касания, нежные прикосновения, по телу мурашки. Стоны рвутся из груди, и удержать их становится выше моих сил. Выпускаю на волю.
— Сладкая девочка.— Хриплый голос Маковецкого заставляет забыть обо всем на свете. Его ласки за ушком сводят с ума.
На мойобнаженный живот ложится широкая мужская ладонь, тело простреливает электрическим током. Одно движение —и я оказываюсь втрамбована спиной в раскаленное мужское тело.
Нахальные руки скользят вдоль и поперек по моему телу, отдаю всю себя под их власть. Наши сердца стучат в унисон, запускают раскаленную лаву по венам.
— Моя, — шепот на ухо. Сердце пропускает удар, а потом начинает биться с новой силой.
Пусть это всего лишь вымысел, но такой реалистичный. Не хочу просыпаться. Хочу досмотреть свой сон до конца.
Хоть в моих фантазиях мы будем вместе.
Отпускаю чувства на волю, растворяюсь в ощущениях. Плыву.
Его каждое прикосновение взрывается фейерверком эмоций. Там, где касаемся кожа к коже, горит.
Мак рисует одному ему ведомые узору на моем обнаженном животе, его горячее дыхание опаляет тонкую кожу на шее, вновь вырывается стон. Рука плавно движется вверх, накрывает ставшие слишком чувствительными части тела.
— Поцелуй меня, — прошу.
Голос охрип от возбуждения, я сама не своя. Это ведь сон. В нем все можно.
Тут же оказываюсь вжата в матрас под тяжестью нависающего сверху мужского тела.
Лежим, не двигаясь. Дышим друг другом, наслаждаемся близостью. Мак, как бы я хотела, чтобы ты действительно был со мной.
Он опускает голову ниже, касается своим лбом моего, опять замирает. Кажется, время замерло вокруг нас.
Какой реалистичный сон. Как же мне не хочется просыпаться.
— Ты ведь потом будешь меня проклинать.— От его горячего дыхания голова кругом. Прикосновение воздуха к раскаленной коже срабатывает сродни сотне маленьких детонаторов. Теряюсь в ощущениях… Забываю себя…
— Не буду, — шепчу в ответ.
Мои губы тут же сминают напором.
Я резко открываю глаза.
Глава 30. Макар
— Смоленский пришел в себя, — хмуро смотрю на Олю.
Понимаю, это далеко не лучшая новость, которую нужно сообщать после крышесносного секса, но молчать и дальше нельзя. Ублюдок может выкинуть что угодно.
Оля слышит мои слова и делает резкий вдох, округляет от страха глаза.
А у меня внутри все аж зудит. Уничтожу этого гада!
— Не бойся, — прошу ее. — Я смогу защитить тебя и малышек, — обещаю, держа Олю за руку. Она немного расслабляется после моих слов.
Я сдержу свое слово. Чего бы это мне ни стоило!
— При любом раскладе у вас будет нормально, — заверяю ее. Ведь так и будет.
— Но даже несмотря на это, нам нужно быть предельно осторожными.— Оля продолжает за меня. Говорит серьезно и тихо.
— Да, — киваю. В комнате звенит тишина.
Мы, наконец, обрели единство. Я это чувствую. Снова стали командой, и ценнее этого нет ничего.
Мы сидим на гигантской двуспальной кровати. Простынь смята, покрывало валяется где-то в углу. Оля закуталась в пуховое одеяло, но я-то знаю, что под ним ничего нет.
Девушка выглядит просто шикарно. Глаза блестят, щеки румяны, волосы спадают на обнаженные плечи.
Сводит с ума своей красотой.
Смотрю на нее. Она такая… родная, домашняя, красивая. Нежность затопляет мое черствое сердце. Устоять невозможно.
Наклоняюсь вперед, накрываю ее нежные мягкие губы своими. Не в силах остановиться, углубляю поцелуй.
Она такая ранимая и открытая сейчас… В груди щемит от недавно проснувшегося чувства. Его имя — любовь.
Хочется оградить Олю от всех бед и горестей, закинуть на плечо и утащить в свою берлогу. Обеспечить безопасность и покой, подарить безмятежность и счастье.
Моя женщина.
Внутри аж зудит от острого желания ею обладать. Словно между нами только что ничего не было.
Мне мало! Как выясняется, она пробудила во мне все то, что я так тщательно старался забыть.
Светлое чувство затопляет сердце, эмоции бурей рвутся из груди.
Любить. Холить и лелеять. Вот, что я хочу.
А она… Молчит.
Но уже хотя бы не отталкивает, и это прекрасно. Оля позволяла мне срезать ее шипы.
— Мак, нас Даваприбъет, если узнает, что мы натворили, — прячет голову у меня на плече.
— Ты жалеешь? — смотрю ей в глаза. Мне нужно знать ответ! От этого будет много зависеть.
Вместо ответа она кусает губы и опускает глаза. Смущается.
— Говори, — настойчиво произношу, а сам, не в силах устоять, провожу пальцами по оголенной тонкой шее. Мурашки толпой несутся по нежной женской коже. Оля ежится, поднимает глаза.
— Нет, — признается. — Мне понравилось, — добавляет чуть тише.
Сгребаю ее в объятия, покрываю лицо, шею, плечи, руки поцелуями. Не замечаем, как переключаемся на второй раунд.
Телефонный звонок прерывает наше уединение в самый неподходящий момент. Через силу отрываюсь от Оли.