— Вас посадят за решетку! — В мой адрес сыплются угрозы.
— В тюрьму захотелось? — с легким прищуром произносит вторая.
— Думаете, что мы шутим? — напирает первая. — Я ведь реально в полицию позвоню!
— Вас арестуют! — кудахчут, не унимаясь ни на секунду. Тупорылые курицы! Вы и понятия не имеете, на чьей стороне играете!
— Небо в клеточку, одежда в полосочку, — не могу сдержать рвущийся наружу сарказм. — Вот прям испугался и отступил, — не свожу с них пристального внимания. — Не дождетесь!
Женщины чувствуют неуверенность под моим грозным взглядом, начинают суетиться, смотрят на время и еще сильнее тревожатся. Чем больше за ними наблюдаю, тем сильнее убеждаюсь в их полной некомпетентности.
— Я вызываю полицию! — не выдерживает та, что с документами. Видимо, ей реально тяжело их держать.
— Вызывай, — говорю,глядя прямо в глаза этой тетке. — Я только за!
Женщина мешкает. Под моим разгневанным взглядом не знает, куда себя деть. То и дело смотрит на свою напарницу, но та виду не подает, что видит ее. Строчит что-то в телефоне.
Одним ловким движением выдергиваю смартфон у нее из рук.
— Ты что творишь?! — визжит, бросаясь вперед. Не пускаю. Сначала я узнаю, с кем она переписывается.
Открываю мессенджер, пробегаюсь по сообщениям и понимаю, что оказался полностью прав.
— Вам делать нечего? — перевожу взгляд с одной истерящей на другую недовольную. — За двадцать тысяч рублей от невесть кого вы согласились изъять девочек из семьи? — Меня начинает потряхивать. — Реально?! — рычу, плохо сдерживая ярость. — Вы в своем уме?!
Происходящее напоминает какой-то дешевый фарс. На смех пробирает, вот честно! Если бы не ужас от всей ситуации, то я б от души посмеялся.
Жаль, что сейчас не до смеха. Совсем.
Неужели Смоленский думал, что я поведусь на эту дерьмовую провокацию и добровольно отдам ему дочерей? Это же глупо! И совсем на него не похоже. На меня тоже…
Значит, есть что-то еще.
Под истошные визги и прилетающие то с одной, то с другой стороны легкие удары пытаюсь сконцентрироваться.
— Макар Александрович, вам помочь? — Рядом со мной вырастает Федор. Один из охраны.
— Будь добр, запри этих куриц в…— осматриваюсь по сторонам, но ничего подходящего не нахожу. — Просто уведи в сторону! — психую. Время не терпит. Смоленский,гад, не просто так все затеял.
У всей этой ситуации есть второе дно!
Курицы, поняв, что напали не на того, замолкают. Федор и Глеб стоят стеной между мною и ими, не позволяя приблизиться ко мне.
В голове столько мыслей, что за каждой из них не угнаться. Они кружатся роем, уворачиваются, я ни за какую из них не могу уцепиться. Стоит поймать одну, как на меня накидывается следующая, и так по кругу.
Но ведь должно быть что-то еще!
Опека по-любому должна войти в дом. Смоленский не мог придерживаться иного расклада! Ему нужна либо Оля, либо хоть одна моя дочь.
Кажется, я начинаю понимать, что к чему.
Ублюдок поганый! Захотел свести со мной старые счеты. Ну-ну!
Ярость поднимается в груди. Мы ведь уже давно все решили. В том, что погиб его маленький ребенок, я не виноват. Это была случайность! Дом, где жила любовница Смоленского, поджигал не я. Она сама!
Я предоставил запись с камер, там все расписано по секундам! Вошел в дом, вскрыл сейф, забрал жесткий диск и свалил. Все!
Но нет же… Смоленский считает, что я подсыпал снотворное очередной из его любовниц, она закурила, уснула, и дом объял пожар.
Никого не спасли.
Некоторых даже не смогли найти. Охранника, например. Он был ответственным в ту ночь за безопасность.
Прошло несколько лет. Я уже доказал, что никого не трогал!
Но блин. Видимо, так и не доказал.
В моих руках оживает телефон. Мне даже не нужно смотреть на номер, чтобы понять кто звонит.
Поднимаю трубку.
Глава 36. Макар
— Слушаю, — произношу с каменным лицом. Уверен, Смоленский где-то неподалеку.
— Женщин отпусти. Они не виноваты.— В динамике раздается сухой неприятный голос. Мне не требуется много времени, чтобы понять, кто звонит.
Я оказался прав. Ублюдок находится совсем близко. Осталось только найти, где.
Жестом показываю своим, чтобы были начеку. Я не знаю, сколько людей в распоряжении Смоленского, и поэтому нужно быть готовым к любому раскладу.
— Они взяли деньги за незаконное изъятие детей из семьи, — говорю, а сам принимаюсь изучать местность. Он где-то рядом.
Уверен, Ипполит находится на общей территории. Въехать в ближайшие дома нереально. Прежде чем привозить Олю и девочек, я все узнал.
— Как минимум они виноваты в превышении полномочий, — продолжаю. Федору и Глебу показываю жестом, чтобы увели женщин из опеки куда-то подальше.
Я понятия не имею, что у Смоленского на уме. В любую минуту между нами может начаться стычка. И последнее, что мне нужно, так это лишние люди рядом.
— Отпусти женщин, Макар, — повторяет с нажимом.
— Нет, — отрезаю. — Они понесут наказание. Справедливое и суровое. Поверь, — обещаю.
Твари согласились забрать у меня дочерей! И теперь меня просят их отпустить? Ни за что на свете!
Они понесут справедливое наказание, ответят за свои действия по полной. Уж что-что, а это я прослежу!
Шантажировать детьми последнее, что можно придумать. Так пусть теперь огребают.
— Выходи. Поговорим, — говорю, всматриваясь перед собой. Пытаюсь отыскать, где скрывается гад.
— Мы и так разговариваем, — ухмыляется. — Разве нет?
— Предпочитаю общаться, видя оппонента, — продолжаю искать его взглядом. — Глаза в глаза, так сказать.
— Я тебя вижу прекрасно, — ухмыляется. Скотина!
— Мне этого мало, — продолжаю стоять на своем. — Выходи из своего укрытия! Поговорим, как мужчина с мужчиной.
— Ты не мужик, ты тварь! — цедит сквозь стиснутые зубы. — Из-за тебя я потерял совершенно все!
— И поэтому решил выместить зло на Торковской? — наигранно усмехаюсь. — Ты недаром выбрал ее. Ведь так?
— На Торковскую мне плевать с высокой колокольни! — выплевывает. — Она ненавидит тебя всеми фибрами души.
— Тогда зачем она тебе нужна? — спрашиваю и осекаюсь. От предположения по позвоночнику пробегает холодок.
— Понял уже, — продолжает довольным тоном.
— Но… — Я просто в шоке. Мне требуется время, чтобы взять эмоции под контроль. — Как? — не понимаю. — Откуда ты узнал?!
Я сам был не в курсе до недавнего времени, что у меня есть дети! А он…
Не поверю, что Оля растрепала, от кого родила. Она даже в свидетельстве о рождении прочерк поставила!
Нет. Он как-то иначе узнал.
— У каждого из нас свои связи, — говорит едко. — Так вот. Твоя женщина и твои дочери у меня.— У меня резко темнеет в глазах. Сжимаю зубы до боли, чтобы не закричать. — Если хочешь их спасти, ты должен выполнить то, что я тебе скажу.
— Мне нужны доказательства, — не хочу верить в ужасную правду. — Я должен убедиться, что с ними все в порядке.
— Папочка! Папочка! — В динамике раздается плаксивый голос Алисы. От отчаяния и гнева у меня срывает планку.
— Смоленский! Ублюдок! Если с кем-то из-них что-то случится, то я уничтожу тебя! Тварь! — кричу, не контролируя себя. Меня распирает. Внутри все горит, сердце сгорает дотла.
Если гаденыш хоть пальцем тронет моих девочек, я не просто его уничтожу. Он будет молить меня о смерти! Сам!
— Тише-тише, — продолжает с усмешкой. — Сейчас ты отдашь сотовый своей охране и пойдешь прямо по дороге. Один.
— Сначала ты отпустишь девчонок! — упрямо стою на своем.
— Ты не в том положении, чтобы диктовать условия.— В динамике звучит явное недовольство.
— А мне на это плевать! — В моем голосе появляются стальные нотки. Я, наконец, вновь могу думать холодной головой. — Ты решил мне отомстить за гибель своего сына и его матери. Я понимаю, — на пару секунд замолкаю. Позволяю Смоленскому все переварить. — Правда и моя непричастность к пожару тебя, по всей видимости, не волнуют, — продолжаю. — Ты видел записи с камер. Я ни при чем!