– А сейчас, ваша сиятельство, вы мне объясните, почему в вашем доме стоит такое запустение, отсутствуют слуги и малейшие удобства. Ваш муж разорился перед своей гибелью? Хотя я слышал, что род Родвэев достаточно богат. Наверное, это и объясняет, почему вы не взяли его фамилию, – последний вопрос он скорее не спрашивал, а рассуждал сам с собой.
Первым порывом Марьяны было возмутиться и выставить назойливого гостя вон. Но что-то необъяснимое остановило ее. Вероятно, синий с желтыми крапинками глаз, который, казалось, заглядывает прямо в душу. И она вдруг разоткровенничалась, чему сама чуть позже сильно удивилась.
– Все очень просто, ваша светлость! Последний управляющий сбежал от меня, утверждая, что не может вести дела в компании с двухлетним малышом. Хотя толку от него было мало. Денег хозяйство и так не приносило, слугам платить не чем. Арендаторы разбежались. Все, что у меня есть, это мои две руки и голова. Вас удовлетворил такой ответ?
– Два года говорите? – он почему-то прицепился именно к этому факту. Сомнение в голосе Алана Марьяну не удивили. Многие не верили из-за роста Вереса.
– Да, два, – она гордо задрала подбородок, выражая всем видом, что в жалости не нуждается. Герцог задумался, почесал подбородок. А затем неожиданно озорно улыбнулся, подмигнул здоровым глазом и задумчиво произнес:
– А не пойти ли мне к вам управляющим? Что-то последнее время жить скучно стало.
– Герцог управляющим в захудалом графстве? – Марьяна потрясла головой, не веря в услышанное. – Ваша светлость, вы явно пошутили!
– Дорогая моя графиня, я серьезен как никогда! – улыбка герцога, благодаря уродовавшему лицо шраму, вышла несколько зловещей, хотя должна была представить чистоту его помыслов и намерений. Розенталь мысленно перебрала все возможные выгоды, которые ее имение может хоть кому-то преподнести. В итоге остановилась на том, что в его недрах содержатся какие-то очень редкие и дорогие минералы. Но какие, так и не придумала.
Он еще раз посмотрел на застывшую женщину. Она просто не знала, что ему отвечать. Заиметь такого помощника был слишком соблазнительно. Но какие опасности несет это предложение?
– Марьяна, девочка моя, простите, если я вас напугал! – герцог взял хозяйку дома за руку и неожиданно погладил большим пальцем ее запястье, пуская по коже миллионы мурашек. – Я действительно хотел бы помочь. И еще раз объясняю причину: банальная скука. Мое поместье работает как часы. И любе вмешательство грозит ухудшением ситуации. А я этого бы не хотел. Почему бы и вам не организовать работу таким образом?
Она еще раз потрясла головой, зажмурив глаза, выдохнула и сказала:
– Слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой!
– Возможно, я имею некие скрытые мотивы, а возможно и нет, – он пожал плечами. – Но могу поклясться на чем угодно, что не собираюсь доставить графине Розенталь хоть малейшее неудобство или дискомфорт. Я буду хорошим управляющим и дам шанс этому захолустному уголку превратиться в цветущий сад.
– Я могу подумать? – броситься в омут с головой было слишком заманчиво. И еще лет пять назад она так бы и сделала. Но сейчас Марьяна отвечала не только за себя, но и за юного Вереса. А это требовало взвешенных решений.
Алан не успел ответить, как в двери раздался стук.
– Вы еще кого-то ждете в столь ранний час? – удивился гость.
– Вы же пришли, почему другим нельзя? – парировала она и в знак протеста широко распахнула дверь. Тут же об этом пожалела, но отступать было поздно: в дверном проеме нарисовался барон Вишлес.
– Как поживает моя дорогая невеста? И кого мы принимаем в столь ранний час? – последние слова адресовались герцогу. Он осмотрел его с головы до ног и противно хмыкнул, выражая все свое отношение к хозяйке дома и ее гостю. Только титул был отлично платой за то, чтобы терпеть любовников жены. По крайней мере пока она не стала его.
– Так вы возможный мой новый хозяин? – герцог легко склонился в подобострастном поклоне перед бароном, вызвав смешок, который Марьяна еле сдержала. Не часто можно увидеть кланяющимися столь высокопоставленных особ. – Разрешите представиться: фамилия моя Гольденброук. Я новый управляющий поместьем леди Розенталь.
Алан правильно рассчитал, что Вишлеса мадам Шмолович в свой кружок точно приглашать не стала бы. В других же местах Орбурга он не появлялся, следовательно, с бароном был незнаком.
Вишлес тут же подобрался. Правда сколько не пытался выпятить грудь, вперед лез его объемный живот. Только это к делу уже не относилось. Он заложил большие пальцы рук за лацканы серого в узкую черную полоску жилета, выдвинул вперед нижнюю челюсть и произнес с важным видом: