Анфиса усадила Даниэля к себе на колени и гневно уставила палец прямо в грудь умиротворённому Велару.
— Вот в чём дело! Это всё ты!
— Я не очень понимаю… — ответил он, оторвавшись от кружки с напитком.
— Ты притягиваешь неприятности! Велар, ты — ходячая катастрофа. Я о таких читала. У тебя отрицательное биополе, вот на тебя всё и валится! И на тех, кто рядом!
— Глупости!
— Я серьёзно. Смотри сам. Как только я оказалась на твоей ферме — меня как будто сглазили! И суток не прошло, как я дважды искупалась в коровьем дерьме, сломался кран с водой, потом я ушибла лоб, а сейчас ещё и это! Ты говорил о своём проклятии, я хочу прямо сейчас узнать, что это такое! Я же с твоими детьми буду, Велар! А вдруг меня ждут в дальнейшем беды пострашнее, например, потолок мне на голову обрушится, или стадо коров ворвётся ко мне в комнату…
— Ты что, Анфиса! Коровы не могут войти в дом! Они слишком большие!
Она прикрыла глаза ладошкой. Он непробиваемый.
— Велар, я утрировала. То есть преувеличила, исказила чрезмерными крайностями в проявлении своих бедствий. Понятно?
Велар покорно кивнул.
Воодушевившись, Анфиса несколько резковато распорядилась своим поппи и в итоге обожгла язык.
— Предлагаю побеседовать в кабинете, — сказал Велар.
— Отлично. Пойдём.
Анфиса держала на руках Даниэля, который, к удивлению Велара, не плакал, не капризничал и даже не егозил, а сидел смирно и улыбался, глядя на женское лицо.
Он только головой покачал.
«Чудеса, — подумал он. — Ни одну няньку ребёнок не допускал к себе, сразу начинал громко и надрывно плакать, а у неё на руках превратился в славного и послушного дракончика. Да и дети сегодня ведут себя спокойней, играют во дворе в тихие игры».
Анфиса разместилась в удобном кресле.
Велар сел напротив, потом встал и, порывшись в столе, вынул исписанный лист бумаги.
Снова вернулся в кресло и с минуту молчал, собираясь с мыслями.
Анфиса смотрела на него, и эта игра в гляделки начинала ей надоедать.
— Я вся во внимании, — сказала она нетерпеливо.
Велар вздохнул и начал рассказывать историю своей семьи.
— Мой отец убил свою мать, мою бабку, из-за этой земли. Она хотела оставить землю в наследство моему дяде. Мой дядя очень любил этот дом и землю. Он умел великолепно управляться с хозяйством — это было его призвание. А мой отец желал продать землю и получить за неё хорошую сумму. И когда он узнал, что земли ему не видать — убил свою мать. Закон моего мира не прощает убийства матери, и тогда на него обрушилось проклятие. К моему несчастью, он сумел с себя его скинуть и переложил его на будущее поколение — на первого рождённого сына.
Тем временем отец продал землю. Дядя просил и умолял его не совершать этот поступок или продать землю ему…
В общем, мой отец то ещё дерьмо!
Он давно уже умер. Дядя тоже, он не смог пережить предательства своего брата.
Я был первым и единственным ребёнком у своего отца.
И с того самого момента, когда я появился на свет, в первые же минуты жизни на меня и перешло проклятие, что переложил с себя мой отец — моя мать умерла, дав мне жизнь…
Меня растил друг семьи, которого я и считал всегда своим отцом, и которому за всё благодарен. Когда я вырос и выучился, стал сам работать, и, спустя время, смог выкупить землю, что веками принадлежала моей семье. Привёл хозяйство в порядок, встал на ноги, и сюда я мечтал привести свою пару…
Каждый дракон мечтает встретить свою единственную, свою вторую половинку, что рождена именно для него. Дракон сразу понимает, что это она, когда встречает её. Иногда мы обращаемся к провидцам, старцам-драконам, что умеют «видеть» судьбы людей и драконов, и подсказывают нам, как жить дальше и что делать…
Я, в силу своего проклятия, не могу почувствовать свою пару, если встречу её, как и она меня.
У меня было шесть жён, Анфиса. И каждый раз я думал и надеялся, что это она, что это моя единственная, моя душа и сердце… Но каждый раз, давая новую жизнь, они все умирали. Страшная смерть настигала их от моего проклятия — тело превращалось в пепел моментально.
Когда я потерял вторую жену, то отправился за помощью к старцам. Они дали мне подсказку о моей паре, и я стал искать её, следуя этой подсказке…
Третья, четвёртая, пятая… Они все меня любили и говорили, что мы половинки одного целого. И я любил. И тоже в это верил. Но все мои надежды превращались в пыль… Разрушались на моих глазах…