— Вот он, — пробормотала мама. — Наш будущий дом. Там будет трудно и весело…
— Ты о чём? — не понял Муми-тролль.
— Здесь будет наш дом, — повторила мама. — Это папин остров. Папа позаботится о нас. Мы переберёмся туда, и будем там жить до конца наших дней, и начнём всё сначала.
— А я всегда думала, что это муха насидела, — заметила малышка Мю.
Мама слезла со стула.
— Иногда нужно время, — проговорила она. — Нужно невероятно много времени, чтобы что-то понять.
И ушла в сад.
— Я лучше помолчу по поводу мам и пап, — сказала малышка Мю, потягиваясь. — Ты же всё равно скажешь, что мама с папой глупыми не бывают. Они начали какую-то игру, но накорми меня птичьим помётом, если я понимаю, во что они играют!
— А ты и не должна, — с жаром проговорил Муми-тролль. — Им лучше знать, почему они так странно себя ведут. А то некоторые считают, что если их удочерили, значит они самые умные.
— Именно так! — отпарировала малышка Мю. — Самые-пресамые!
Муми-тролль не сводил глаз с одинокой точки посреди моря. «Папа хочет там жить, — думал он. — Его тянет туда. Значит, это они всерьёз. Эта игра — по-настоящему». И вдруг Муми-тролль увидел белый прибой вокруг острова, пустынное море вспенилось, остров зазеленел, покрылся красными скалами, стал настоящим одиноким таинственным островом из детских книжек, островом кораблекрушений, островом в Южном море. Горло у Муми-тролля перехватило, и он прошептал:
— Мю! Это же потрясающе!
— Да всё на свете потрясающе, — проговорила малышка Мю. — Что-то более, что-то менее. Сильнее всего мы потрясёмся, если соберём свои манатки, приплывём туда и обнаружим, что весь этот остров — просто-напросто мушиная какашка.
Не позже половины шестого утра Муми-тролль отправился по следу Морры через сад. Земля уже оттаяла, но там, где сидела Морра, на лужайке осталось коричневое пятно. Муми-тролль знал, что если Морра посидит где-нибудь дольше часа, там уже никогда ничего не вырастет. Земля умирает от ужаса. В саду было уже много таких проплешин, самая досадная — посреди клумбы с тюльпанами.
Цепочка сухих листьев вела к крыльцу. Вот, значит, где она сидела — прямо рядом с полосой света. Сидела, смотрела на лампу. Потом не выдержала и подошла слишком близко, и тогда всё погасло. Всё как обычно. Всё, к чему она прикасается, гаснет.
Муми-тролль представил, что он — Морра. Вот он, сгорбленный, плетётся в окружении мёртвых листьев и тихо ждёт, выдыхая иней, и тоскливо смотрит в окно. Самое одинокое существо в мире.
Но без лампы полностью вжиться в образ не удавалось. Вместо этого в голове закружились весёлые мысли — про остров и большие перемены. Муми-тролль забыл про Морру и начал играть с длинными утренними тенями в канатоходца: можно наступать только на солнечную полосу, всё остальное — морская пучина, бездонная и опасная. Конечно, для тех, кто не умеет плавать.
Из дровяного сарая послышался свист. Муми-тролль заглянул внутрь. Утреннее солнце блестело на жёлтых стружках у окна, в сарае пахло льняным маслом и канифолью. Папа старательно вставлял в стену маяка маленькую дубовую дверцу.
— Взгляни на эту лестницу в скале, — сказал папа. — По ней можно подняться на маяк. В плохую погоду надо быть очень осторожным. Смотри, лодка на гребне волны, она движется к скале — выпрыгиваешь на землю, хватаешься, бросаешься наверх — в это время лодку относит… Когда подкатывает следующая волна, ты уже в безопасности. Борешься с ветром — вот тут, видишь, поручни, — открываешь дверь — она тяжёлая. Вот уже и снова захлопнулась. И ты внутри маяка. Через толстые стены морской грохот слышится как будто издали. Снаружи воет ветер, лодка уже далеко.
— А мы там есть, в маяке? — спросил Муми-тролль.
— Конечно, — ответил папа. — Вы вот тут, в башне. Обрати внимание, все окошки — из настоящего стекла. А на самом верху — маяк, он красно-зелёно-белый и всю ночь подаёт сигнал, чтобы корабли знали, куда им плыть.
— А он будет гореть? — спросил Муми-тролль. — Можно приделать снизу батарейки и придумать что-нибудь, чтобы лампочки мигали.
— Можно, наверное, — ответил папа, выстругивая ступеньку перед дверцей, — но я уже не успею. Это ведь просто игрушка, такое развлечение, понимаешь?
Папа смущённо усмехнулся и уткнулся в ящик с инструментами.
— Здо́рово, — сказал Муми-тролль. — Ну пока.
— Пока, — сказал папа.
Тени стали короче. Начинался новый день, такой же жаркий, такой же прекрасный. Мама сидела на ступеньках без всякого дела — это было что-то новое.