Я вспомнил то ощущение тепла в ту ночь, когда он спас меня. Всеобъемлющее тепло. Я чувствовал руки Альтаира вокруг себя и его тело, прижимающееся ко мне. Тепло проникало так глубоко в мое сердце, что казалось, будто я свечусь.
Несмотря на воспоминания об этом тепле, я задрожал. Мурашки пробежали по коже. Я покраснел. Не было времени признать, насколько потрясающим было то ощущение, и не только потому, что это чувствовал, как жизнь вливается обратно в мое тело. Его тело рядом с моим… это было более пьянящим, чем должно. Я сам удивился своим чувствам. Всю мою жизнь мне говорили, что драконы и люди живут рядом, но никогда вместе, но, несмотря на это, я всегда хотел узнать дракона — и теперь что-то зарождалось внутри меня, чувства, которые я не мог отрицать.
На станции было тихо. Райнор дежурил, Делос куда-то исчез, а Альтаир заснул в гамаке в общей комнате. Я так погрузилась в уборку, что только сейчас решил ополоснуться на ночь, хотя было уже поздно. Я опустился на стул и полюбовался своей сегодняшней работой — вся кухня от пола до потолка была начисто вымыта, как и небольшая территория вокруг нее. Я работал, выходя из этого пространства, и граница между тем, где я творил волшебство, и тем, где нет, была четкой, как черное и белое. Предстояло сделать еще невероятно много.
Я воспользовался душем, который был едва теплым, и сказал себе, что обязательно придумаю, как принять нормальную горячую ванну. Поскольку на станции я был гостем, я не собирался идти на компромисс, тем более что погода становилась все холоднее. Я завернулся в полотенце, слегка дрожа, и подбросил полено в камин. Станция не оборудована, чтобы в ней было тепло, и камин не очень-то обогревал помещение, поэтому я держал свою раскладушку поближе к нему. Альтаир и Райнор могли согреться, а Делос, видимо, не чувствовал холода. Я вскипятил воду, чтобы заварить чай, и сел за стол, чтобы наконец по-настоящему осмотреть помещение, которое стало моим новым домом. Со своего места я мог видеть Альтаира в гамаке сквозь прутья перил, ограждавших центральный атриум, а стоявшая рядом газовая лампа освещала часть комнаты теплым светом. В двух шагах от общей зоны находилась лестница, ведущая на крышу, откуда они взлетали и приземлялись со своих патрулей. А с другой стороны атриума находился коридор, который вел в их покои. Внизу, похоже, были мои владения. По крайней мере, я поставил на них свою метку. Наверху я пока не чувствовал себя так комфортно, и меня никто не приглашал.
Уголек запрыгнул на стол и прижался к моей руке. Благодаря своей черной шерсти он легко прятался в темных углах станции, под мебелью и стопками старых бумаг, пустых ящиков и других случайных вещей, которые они втроем накопили за долгие годы. Для пожарных это место было довольно пожароопасным. Кот расхаживал взад-вперед по столу и прижимался своим маленьким телом к моей ладони, все время мурлыча. Шум сверху заставил его удивленно отпрыгнуть в сторону. Это был стон, низкое бормотание, и я понял, что это Альтаир. Гамак слегка покачивался, когда он ворочался, и я видел, как его ноги упираются в полотно, словно он бьет по чему-то. С опаской оглядываясь я пробрался наверх.
— Нет, — пробормотал он. — Не уходи.
— Альтаир? — Я медленно подошел к нему. — Ты в порядке?
Когда я дошел до него, то увидел, что Альтаир все еще спит, его глаза быстро двигались за веками. Он резко взмахнул рукой, словно пытаясь что-то ударить или схватить.
— Альтаир, — повторил я. — Эй.
— Кошмар.
Я вздрогнул и обернулся. Райнор стоял в темном коридоре, сложив массивные руки на своей огромной груди.
— Не волнуйся за него. Они у него часто случаются, сколько я его знаю. Он ничего не может с этим поделать, и мы ничем не можем ему помочь.
— Мы должны что-то сделать, посмотри на него, он страдает.
— Поверь мне, мы ничего не можем сделать. Мы с Делосом уже пытались.
Альтаир свернулся калачиком, все его тело словно сжалось и стало маленьким. Я не привык видеть его таким. Испуганным и страдающим. Мне было тяжело видеть его страдания.
— Мы можем хотя бы разбудить его, — сказал я, и Райнор положил руку мне на плечо.
— Не самая лучшая идея. Ты пожалеешь об этом.
— Он страдает, — сказал я, отстраняясь.
— Прекрати, — пробормотал Альтаир. — Остановись.
— Альтаир, — громко сказал я. Я подошел и склонился над ним, после секундного колебания схватил его за руку и потряс. — Альтаир, тебе сниться плохой сон. Проснись!
— Нет! — закричал он. Открыл глаза, на грани слез, и схватил меня за запястье. Боль была жгучей и мгновенной — как будто его рука лежала на раскаленных углях. Я издал изумленный возглас, отпрянув от него. Мы смотрели друг на друга, и выражение лица Альтаира менялось от дымки сна к замешательству, а затем к осознанию. Я посмотрел вниз. Там, где он схватил меня, образовался ярко-красный след. Я все еще чувствовал жжение.