— Что означает, что тебе также нужно будет найти новое место для проживания, — заметил я.
— Да… Я все улажу. Не волнуйся. С деньгами, которые я зарабатываю здесь, мне больше не придется возвращаться на верфи.
— Или ты можешь остаться здесь, — сказал я, и эти слова слетели с моих губ, прежде чем я подумал. Я был так же удивлен, услышав их, как и он.
— Я бы слишком засиделся.
— Ты здесь только сутки. Мы можем поговорить о гостеприимстве позже. А пока я отвечаю за тебя. Я не позволю беременному омеге остаться без защиты.
— Я не знаю, — сказал он. — Я сомневаюсь, что Райнор или Делос согласятся на это.
— Они оба чувствуют то же самое. Райнор точно. Делос… просто еще не знает об этом.
Грейсон рассмеялся.
— Он… Сегодня утром попросил показать ему мою руку. Ну, скорее, потребовал. С мазью стало намного лучше, но она все еще болела. Когда он дотронулся до нее, она стала как лед. И перестала болеть.
— Видишь? Ему хорошо с тобой. Теперь моя очередь. Дай мне посмотреть. Я положу на ожог еще немного мази.
Грейсон положил руку на стол, и я осторожно снял повязку. Я скривился, увидев рану — она воспалилась и выглядела очень болезненной, и я знал, что Грейсон безропотно терпел это. Я откупорил мазь и нанес щедрую порцию, осторожно втирая ее кончиками пальцев.
— Я хочу спросить, — сказал Грейсон. — Когда вы делаете это средство, вы втроем… вы плюете в банку или что-то в этом роде?
— Ты очень увлечен происхождением этого лекарства, — заметил я.
— Я не часто позволяю кому-то мазать меня своей слюной, — сказал он.
— Мы не плюем в банку. Все, что требуется, — это маленькая ложечка из пасти дракона, затем добавляем настой из цветков вэквуда для усиления действия. Месяц выдержки, и получается вот такая мазь. За алхимию отвечает Делос. — Я закончил накладывать новую повязку. — Как заживают твои ноги?
— По ним даже не скажешь, что с ними что-то случилось, — сказал он.
Я похлопал себя по бедру, и Грейсон положил свои лодыжки на мою ногу. Он был прав — ожоги прекрасно зажили, оставив мягкую, идеальную кожу.
— Еще раз спасибо, Альтаир, — сказал он. — Не думаю, что смогу перестать это повторять. Ты так много сделал для меня. Просто…
Его голос дрогнул, и внешнее спокойствие, которым он обладал, внезапно исчезло. Я видел, что он изо всех сил пытается побороть свои эмоции, но они вспыхнули на его лице, как пламя. Он отвернулся от меня, и я услышал его тихое сопение. Его плечи дрожали. Я сидела молча, выжидая. Я не знал, что сказать, мне хотелось его утешить. Хотя он спрятал от меня свое лицо, я мог сказать, что он плачет. Он повесил голову, глубоко вздохнул и вытер лицо ладонью.
— Я впервые чувствую себя в такой безопасности за очень долгое время, — сказал он. — Дольше, чем я могу вспомнить. Одного этого достаточно, чтобы быть обязанным тебе по гроб жизни. Я не уверен, что ты действительно понимаешь, как много ты для меня сделал.
Наконец, Грейсон повернулся ко мне лицом. Его глаза были красными и опухшими. Он улыбнулся, и я почувствовал, как внутри меня нарастает жар. Я хотел сказать ему, что просто выполнял свой долг. Но это не было правдой. А правда в том, что…
— Какая-то часть меня не может примириться с тем, что я помогаю людям, — сказал я, — хотя это мой долг. Я делаю свою работу и помогаю людям, которые, как я знаю, никогда бы не сделали того же для меня, и зачастую мало получаю от этого удовлетворения. Это то, что я должен делать из-за своего прошлого, и все же, я не могу забыть о прошлом, что никто не пришел на помощь мне и моей семье, когда мы в этом нуждались. Но с тобой все по-другому. Ты мне… нравишься. Хотел бы я понять, почему. Со мной такого раньше не случалось. Я пытаюсь сказать, что мне приятно, что ты чувствуешь себя в безопасности. Ты не похож ни на одного человека, которого я встречал раньше, и… — Я сделал паузу, внезапно почувствовав себя неловко и смущенно. — Я прошу прощения, — резко сказал я.
Грейсон посмотрел в мои глаза, потянулся через стол и положил свою руку поверх моей.
— Не надо. Я понимаю. Я…
С грохотом открылась дверь сторожевой башни, и по лестнице спустился Делос. Грейсон отдернул руку, и я вернул свою на колени.
— Уголек! — крикнул Делос. — Где, черт возьми, этот кот? — Он перегнулся через перила. — Вы видели Уголька?
— Опять пристаешь к нему? — сказал я.
Делос проигнорировал меня и спустился вниз, и я заметил, что он предусмотрительно снял ботинки, прежде чем ступить на мокрый пол. Я усмехнулся про себя, довольный тем, что оказался прав в своей оценке того, что необычное обаяние Грейсона повлияло и на Делоса. Он делал все возможное, чтобы скрыть свою чувствительную натуру. Позволит ли он когда-нибудь Грейсону увидеть эту его сторону?