Когда мои ноги снова коснулись камня сторожевой башни, я чуть не упал на колени. Ноги были словно желе. Альтаир, снова принявший человеческий облик, поймал мою руку и спас меня от падения. Все мое тело стало легким, возбуждение разлилось по всем жилам, и мне пришлось присесть, чтобы перевести дух. Он стоял рядом со мной на карнизе и смотрел на город, сканируя глазами горизонт, а я не мог перестать думать о том, какой он невероятно сексуальный.
В моих глазах зажглись звезды, и я знал это. Но ничего не мог с собой поделать. Как я ни старался, не было способа остановить себя от падения в эту яму. Я очень хотел Альтаира. Проблема в том, что я никак не мог дать ему понять, что чувствую, потому что знал, что он ни за что не захочет меня.
Ничто не длится вечно, всему хорошему приходит конец, даже этому моменту.
Мысль овладела мной и окутала меня тьмой, отделила от тепла, которое я ощущал всего несколько мгновений назад, и новое чувство безнадежности овладело мной.
Пока…
Он не мог знать, что творится у меня в голове, я был уверен, что это никак не отразилось на моем лице, но Альтаир сел рядом со мной и обнял меня за плечи. Притянул меня к себе, и хотя я удивился, я все-таки прислонился к нему. Он ничего не говорил, глядя своими рубиновыми глазами куда-то вдаль, но я знал, что он пытается сказать мне — что со мной все будет хорошо. Что он хочет, чтобы я был в безопасности.
Какая-то часть меня все еще не могла в это поверить. Но когда я обнял его за талию и окунулся в его необычное и удивительное тепло, все стало немного спокойнее.
Мне каким-то образом удалось убедить всех троих впустить меня в их комнаты для уборки. Спальня Делоса оказалась на удивление уютной и организованной, а не ледяной пещерой, как я ожидал. Он спал на полу в гнезде из одеял и мехов, а на столе у него стояли всевозможные растения в горшках, стеклянные бутылки и мензурки, наполненные разными жидкостями. Я тщательно вытер пыль, вымыл пол, собрал его постельное белье, чтобы постирать, и с удивлением увидел, что под столом он устроил маленькую кроватку, идеально подходящую по размеру для кошки.
Комната Райнора была завалена книгами, свитками и разбросанными повсюду записями до такой степени, что я удивлялся, как человек его размера вообще может поместиться в ней, учитывая, сколько там было стопок и кип. Я попытался сдвинуть некоторые из них, но их было слишком много, и я быстро сдался, просто вытерев пыль. Одна книга, лежавшая открытой на вершине стопки, привлекла мое внимание, и я перевернул ее, чтобы прочитать название. Книга называлась «Беременность человеческой омеги», и глава «Уход за беременной омегой». Я закрыл книгу и аккуратно положил ее на стопку, улыбаясь про себя.
Перед тем как войти в комнату Альтаира, я нервничал. Я не боялся, но был взволнован, ведь мне предстояло увидеть место, которое он называл своим. Однако комната оказалась совсем не такой, как я ожидал — у Альтаира почти ничего не было. Только кровать, небольшой стол с несколькими картами и шкаф. У меня сразу же возникло четкое представление, что эта комната принадлежит человеку, который пережил потерю и поэтому хранит очень мало вещей. Я знал это, потому что понимал. Мне захотелось как-то ему помочь, чтобы Альтаиру стало легче, чтобы он увидел, что есть вещи, которые стоит хранить.
В ту ночь я проснулся от шума кошмаров Альтаира. Его стоны и крики доносились из-за закрытой двери разлетаясь по всему лестничному пролету, я сел на койке и стал ждать, надеясь, что они прекратятся, но его боль, казалось, становилась лишь сильнее. Моя рука все еще болела, но это не помешало мне встать с кровати и поспешить наверх. Если Райнор и Делос не спали, они не выходили из своих комнат. Они привыкли к его кошмарам, но я не мог заставить себя не обращать внимание на них, как велел мне Альтаир. Я открыл его дверь. Он откинул одеяло, метался и стонал, его лицо и голая грудь блестели от пота. Я осторожно закрыл за собой дверь.
В памяти все еще жило воспоминание об ожоге, но я не боялся. Должен был бы, но не боялся. Я не знал, почему я делаю это, и не знал, откуда я знаю, что он не причинит мне вреда, только то, что я чувствовал сердцем, что он будет оберегать меня. Я осторожно лег на кровать рядом с ним. Обнял его и притянул к себе ближе прижимаясь своим округлым животом к его спине, а лбом к его шее. От его кожи исходило то самое покалывающее тепло, которое я чувствовал ранее, как от нагретых солнцем камней. Он не проснулся и по-прежнему боролся, бормоча что-то похожее на «Не уходи». Я прижал его крепче, так крепко, как только мог, и медленно, наконец, кошмар, казалось, ушел. Его тело стало прохладнее, дыхание спокойнее, и, наконец, он полностью расслабился в моих объятиях.