Зато на четвертом этаже — сюрприз. Секция игрушек — чудо да и только, детская мечта, совместившая в себе зоопарк, арсенал, парикмахерский салон, звездные войны и авторалли «24 часа Ле-Мана». Симон Шавру в форменном синем блейзере сидит на плюшевом носороге, безвольно свесив руки и глядя в пол. Вид вроде бы обычный. Но в глазах у него явно плещет река. Я знаю самоубийц: им ничем нельзя помочь, разве что оттянуть последний час, при этом отравив им существование еще и муками совести, — лишь бы наша собственная была чиста. Какой-то малыш в четвертый раз спрашивает, сколько стоит игрушечный автомат, и, разозленный молчанием, целится в Шавру. Прохожу мимо, не замедлив шага.
Парфюмерия начинается за стойкой с велосипедами. Самая популярная секция: считая меня, здесь трое покупателей. Становлюсь в очередь. Пока кто-то платит за имбирное мыло и крем для загара с защитным фактором 12, я спокойно рассматриваю цель моего визита. Еще раз здравствуй, Адриенна. Она сидит вполоборота, в стороне, склонившись над учетной книгой, и меня не замечает. Редко бывает, что женщина просто красива, без умысла, без тайны, как бы сама того не желая. Должно быть, натерпелась из-за своей красоты. Утомительно, когда к тебе все время пристают. Многие и замуж выходят только для того, чтобы это кончилось. Спокойный, чуть меланхоличный вид — такие намеренно подчиняют жизнь однообразным занятиям, в которые можно внутренне не включаться. Мечты о теплых краях, романы про любовь, уютная мансарда, одеяло в цветочек. А может, наоборот: ходит на аэробику, или играет по вечерам в волейбол, или до изнеможения крутится на брусьях. Поди узнай, с таким-то мужем; существует тысяча и один способ сублимации… Она проверяет счета, пряча под сосредоточенностью внутреннее смятение. Звенит звонок, и тут же его перекрывает оглушительный механический голос: пустынный магазин оповещают о скором закрытии. Продавщицы покидают свои места, на ходу расстегивая халаты. Адриенна подводит итог дневных операций, поднимает глаза от книги, смотрит на меня.
— Просим пройти к выходу! — разносясь гулким эхом по опустевшим секциям, настаивает голос из динамика.
— Я вас слушаю, месье.
Она очень бледна. Наверно, говорит себе, что где-то меня видела, но не пытается припомнить, где именно. Хорошо. Что я, собственно, здесь делаю? Утешить Адриенну, смыть ее печаль импровизированным праздником, провести вместе ночь, чтобы облегчить ей бремя унылого замужества, — этого я хочу по-прежнему. Но как достигнуть цели, я понятия не имею. Я ничего не придумал заранее.
— Просим пройти к выходу! — надрывается голос.
— Не беспокойтесь, — говорит Адриенна. — Объявление повторят еще раз десять. Это для инвалидов. Чтобы успели выйти.
Я киваю. Она не видит меня. Существует отдельно от своих слов. Последний разговор с покупателем, уже в неурочное время, лишь бы ненадолго оттянуть встречу с мужем, который так и сидит понуро на своем плюшевом носороге.
— Хотите духи?
Да, пожалуйста, шепчу я почти беззвучно, чтобы она переспросила. Хотя бы одной фразой больше — и на том спасибо. Увы, она расслышала и сторонится, давая мне видеть ассортимент флаконов и спреев.
— Какие именно?
— Ваши.
Она и бровью не ведет. Скучно. Я в сущности не ловелас. Подбираю, что само падает, а трясти деревья не люблю. Ладно, все же попробуем. Пожалуемся на судьбу, разыграем комедию, превратимся на время в другого человека. Я наклоняюсь к ее плечу, вдыхаю аромат, бесцветным тоном роняю:
— «Мисс Диор».
Тут она улыбается — невольно, не мне.
— Вы знаток.
— Конечно.
Убогий трюк. Идальго-коммивояжер: жгучие взоры, язык без костей. Адриенна подходит к стеллажу с диоровской продукцией.
— Большой флакон?
— Пятнадцать литров.
Она оборачивается: вскинутые брови, приоткрытый рот. Счет в мою пользу. Объясняю:
— Сегодня ведь у нас пятнадцатое, верно? Она неувереннно кивает. Я достаю бумажник:
— Кажется, столько?
Она смазывает эффект, отрицательно качнув головой: нет, на этот товар до субботы действует скидка; с серьезным выражением лица пересчитывает деньги, придвигает ко мне несколько банкнот. Счет сравнялся.
— Заказываете доставку?
— Да. Для этого мне нужен ваш адрес.
У меня снова «больше». Тут я хлопаю себя по лбу. Как я мог забыть: улица Союзников, 20, Адриенна Шавру. Приложите, пожалуйста, свою карточку. Выводя адрес на визитке, чувствую на себе ее взгляд. Ага, я поставил Адриенну в тупик. Что прикажете делать с этим небритым молодцом, отпрыском богатого семейства, ищущим развлечений, патентованным обольстителем, — осадить его, поднять на смех или вспылить, хотя он этого, похоже, и добивается? На мгновение заслоняя карточку, передо мной всплывает лицо брата. Приятно думать, что в иных ситуациях он меня стыдится. В этом я нахожу для себя оправдание. Я написал: «Полночь, бар гостиницы „Софитель“?» Протягиваю приглашение, она не берет. Я улыбаюсь, произношу жалобным, почти пародийным тоном: