— Оркестр у нас будет свой, — говорил Мадс. — Бабушку мы тоже позовём. Жаль только, что мы давно не играли, мы, наверное, всё забыли.
— А у нас ещё много дней впереди. Мы порепетируем, — сказала Мона.
Зимой дети организовали под руководством папы свой духовой оркестр. Даже бабушка участвовала в нём. Она била в большой барабан. Но с наступлением лета они забросили все музыкальные занятия. И теперь им предстояло наверстать упущенное.
Папа с мамой только диву давались: каждый день, прибегая из школы, дети торопливо обедали, поскорей делали уроки и начинали упражняться. Бабушка не отставала от них. Она била в барабан так, что стены дрожали.
Во вторник, накануне открытия дороги, мама не на шутку волновалась. Она видела, что дети чем-то обеспокоены и только стараются делать вид, будто ничего не случилось. Мама стала подозрительной.
— Ты не знаешь, что собираются делать дети и бабушка? — спросила она папу. — Может, у них случилось что-нибудь и они просто не хотят говорить нам?
Папа и мама заметили, что дети один за другим стараются незаметно что-то вынести из дому. Каждый выходил с каким-то предметом, завёрнутым в одеяло, шёл крадучись по двору и исчезал за сараем. Домой дети возвращались с пустыми одеялами и делали вид, что просто вытрясали их во дворе.
«Что же они прячут там, за сараем?» — думала мама, стоя у плиты.
Вдруг дверь в бабушкину комнату слегка приоткрылась. Странно: после обеда бабушка обычно ложилась поспать. Папа лежал в качалке, прикрывшись газетой. Бабушка вышла из своей каморки. Она тоже несла какой-то большой предмет, завёрнутый в шерстяное одеяло.
Мама хотела спросить у бабушки, что она несёт, но папа подмигнул маме и приложил палец к губам. Мама сразу поняла, что должна вернуться к плите и сделать вид, будто ничего не замечает. А папа притворился спящим.
Бабушка оглядела кухню. Папа спит, мама моет посуду — момент самый подходящий! И бабушка потихоньку вышла из кухни. Кто-то со двора распахнул перед ней входную дверь. Бабушка впопыхах задела свёртком о дверной косяк, и раздался громкий, гудящий звук. Кухня задрожала. Но папа захрапел ещё громче, мама наклонилась над посудой, и бабушка решила, что они ничего не заметили. Во дворе её встретили дети и торжественно проводили за сарай.
Скоро бабушка вернулась в дом. Она размахивала своим одеялом, словно только что как следует вытрясла его. С независимым видом она скрылась в своей каморке.
— Делай вид, что моешь посуду, тогда, может, мы увидим ещё что-нибудь, — сказал папа маме и снова закрыл глаза.
Бабушка недолго оставалась в своей каморке. Она вышла оттуда и сказала:
— Мы с детьми решили погулять. Уж очень сегодня погода хорошая.
— Да, да, пожалуйста, — откликнулась мама, не поднимая головы от посуды.
Но едва бабушка вышла из дому, как папа и мама побежали к окну. Вот бабушка с детьми скрылись за сараем, оттуда они прошли прямо в лес.
— Я так и думал, — сказал папа, — они взяли с собой свои духовые инструменты. Давай пойдём за ними. А Самоварной Трубе придётся остаться дома, иначе она непременно нас выдаст.
К счастью, после обеда Самоварная Труба всегда ложилась вздремнуть под печкой. Она спокойно осталась дома.
Папа и мама закрыли дом и отправились в лес следом за бабушкой и детьми. Те успели уйти уже довольно далеко, но папа и мама быстро догнали их.
Бабушка шла последней и била в свой большой барабан.
— Что всё это означает? Они идут прямо к новой дороге! — удивился папа.
— Смотри, а там ещё кто-то стоит! Да это Уле-Александр и другие ребята из духового оркестра Тириллтопена.
— Ш-ш-ш, не так громко! — шикнул папа. — Мы спрячемся здесь, в кустах, и всё увидим.
Оркестр грянул марш. Нет, дети не зря тащили с собой свои инструменты! Папа довольно кивал головой в такт маршу.
— Молодцы! Молодцы! Ведь они уже очень давно не играли, — заметил он.
— Смотри, через дорогу протянута ленточка! Как ты думаешь, это её завтра перережет мэр? — спросила мама.
— Не-ет, — задумчиво ответил папа. — Я думаю, что мэр перережет её сегодня.
— Но ведь здесь нет никакого мэра! Открытие дороги будет только завтра!
— Всё зависит от того, кого считать мэром.
Мама ничего не поняла; она замолчала, потому что музыка перестала играть и вперёд вышел Мартин.
— Добро пожаловать, господин мэр! Мы все с радостью приветствуем вас! — сказал он.
К Мартину подошёл Мортен.
На нём был папин синий костюм, брюки он закатал почти до колен, рукава до локтей, пиджак чуть не доставал до земли. В руках Мортен держал свой маленький барабан.