В голове билась одна мысль – за что? Что я сделала плохого?
Это намного позже, открыв интернет, я прочитала, что процентов десять девушек могут попасть в такую же дикую ситуацию.
А тогда я сидела и все надеялась, что проснусь, и этого кошмара не будет. Ну не бывает так! Не бывает, чтобы заботливый и нежный мужчина в один миг превратился в монстра! Перед глазами проносились картинки счастливого прошлого.
Мы познакомились на Дне города. Я, в стилизованном народном костюме, продавала поделки наших мастеров из Дома Культуры, куда устроилась на работу сразу после окончания школы. Учиться очно денег не было.
Мама получала пенсию по нетрудоспособности, хотя ее жизни и здоровью особо ничего не угрожало. А отец не всю зарплату приносил домой – иногда уходил в запой. Поэтому содержать мое проживание в областном центре у родителей возможности не было. Или желания. Ведь на мне, по сути, держалось все домашнее хозяйство. Я успевала и в школу ходить, и есть приготовить, и поубирать – мама чуть что – ложилась на диван со страдальческим видом.
Понятное дело, отпускать от себя Крошечку – Хаврошечку, которая все делает, родители не хотели. Тем более я была им жизненно необходима, как повод поругаться. Так выражалась их любовь – пробивать друг друга на эмоции. Получала я тройку по математике – мама начинала меня склонять, отец заступался, и дальше уже шло по накатанной – с переходом на личности. Не успела к приходу отца хлеб купить или на кухне убрать – начинал партию он, а мама вступалась за меня. Когда отец напивался, мое присутствие уже не требовалось. Они начинали швырять друг другу упреки, претензии, срываясь на дикий ор и ненормативную лексику.
И при любом развитии сценария буря постепенно затихала. Выплеснув свой негатив, они, как боксеры по разные углы ринга, расходились с чувством глубокого удовлетворения.
Отец убеждал себя, что с такой стервой нельзя не уходить в запой. А мама оправдывала свою откровенную лень тем, что муж-тиран вымотал все нервы, и она уже не в силах что-либо делать.
Поэтому мне пришлось поступить на заочное отделение в институт Культуры и идти работать. Мне нравилось готовить мероприятия, но вакансии такой не было, да и школьный опыт не учитывался. Я стала вести кружки по рукоделию для детворы. Благо бабушка, когда была жива, научила меня многому. Тогда я думала, что это благо. При хроническом дефиците денег, я умудрялась вязать себе обновки.
Потом Матвей рассказывал, что был просто поражен, когда увидел меня впервые. Такую женственную, в длинной-предлинной пестрой юбке, вышитой рубахе, с длинной косой и платком на плечах. И он не смог пройти мимо.
– Девушка, вы к нам из прошлого свалились или я на пару веков назад заблудился? Даже не думал, что такие еще бывают! – восторженно разглядывая меня, раскидывался он комплиментами.
Несмотря на сомнительный уровень оригинальности подката, мое неизбалованное сердечко дрогнуло. У меня не было ухажеров от слова совсем. Занимаясь общественной работой в школе, я избегала всех внешкольных мероприятий. И после того, как съездила по физиономии одного молодца, пытавшегося меня зажать в темном углу, за мной закрепилась репутация недотроги.
И меня это вполне устраивало. Так как целоваться и все такое я собиралась со своим Единственным. Я не грезила его белой лошадью и прекрасным замком. Просто верила, что он однажды появится в моей жизни, и я его узнаю. Почувствую.
В Матвее я не почувствовала сразу родного человека. Но желание сбежать из домашнего серпентария и обрести свою семью меня словно заворожило. И к тому же женщины любят ушами.
Мужчина, не отличавшийся красотой, брал меня заботой. Баловал, как маленькую. Закармливал вкусняшками. Дарил всяких плюшевых зверюшек. «Ты моя принцесса. Я полюбил тебя с первого взгляда. Ты восхитительна!» и множество вариаций.
Особенно он восторгался моей косой, делавшей меня и, правда, какой-то Василисой Премудрой. И что больше всего подкупало – он не торопился сделать меня женщиной. Целовал, обнимал, гладил, но дальше не заходил.
– Я старомоден. Для меня любимая женщина – это Богиня! И я хочу, чтоб все было так, как должно быть. Я уважаю традиции.
Собственно, это тоже подстегнуло сроки свадьбы. Через две недели мы подали заявление в ЗАГС, а через месяц расписались и – «Добро пожаловать в ад!»
Наутро, после того, как я чуть не посинела от ночной прохлады, он меня «простил». Прямо по канонам Домостроя.