«Если имеется какой-то шанс облегчить их тяготы, долг папы – постараться воспользоваться такой возможностью, разве нет?» – спросил понтифик.
Папа признавал, что пока результаты его усилий, возможно, приносят разочарование. Ситуация с религией в Германии не меняется, хотя в ней наметились кое-какие просветы: например, отношение к церкви в германской прессе в целом улучшилось. В любом случае нельзя сказать, будто он хоть в чем-то верит Гитлеру. Эта вера давно подорвана из-за того, что фюрер не стал соблюдать условия конкордата, который сам папа, еще в бытность свою государственным секретарем Ватикана, вырабатывал в ходе переговоров вскоре после того, как Гитлер пришел к власти[121].
Французский посол ответил, что для папы было бы безрассудством предлагать Гитлеру какие-либо дальнейшие уступки.
Его собеседник не стал с этим спорить и сменил тему разговора. Если война все-таки разразится, следует учитывать, что Германия обладает огромной военной мощью, отметил папа.
Как и Франция с Британией, возразил посол.
Что касается Италии, заявил папа, завершая аудиенцию, то у него такое впечатление, что итальянский народ не одобряет прогерманские тенденции в политике своих властей, хотя он мало влияет на эту политику[122].
Если французского посла разочаровал явный, на его взгляд, уклон папы в сторону тоталитарных стран, то в середине июля он вместе со своим правительством обеспокоился еще больше, когда папа решил отозвать официальное осуждение его предшественником французской организации Action Française. Ватикан 13 годами ранее поместил газету этого антисемитского католико-монархического движения в свой «Индекс запрещенных книг» – список изданий и публикаций, которые не должен читать добропорядочный католик. Сообщая Чиано о таком решении Пия XII, итальянский посол увязал его с «глубокой симпатией, я бы даже сказал, почти слабостью [нового папы] к знати». Новый понтификат, заключал он, «постепенно обретает свои характерные черты, не имеющие ничего общего с чертами предшествующего»[123].
С избранием Пачелли папой римским у Муссолини пропала необходимость беспокоиться об одном вопросе – о возможном папском протесте по поводу кампании, развернутой диктатором против итальянских евреев, которых начали вытеснять из школ и университетов страны, лишать работы. Папа не стал критиковать расовые законы, устно или письменно, ни в 1939-м, ни в последующие годы, когда они оставались в силе.
Хотя папа публично не проявлял признаков недовольства антисемитской кампанией, он продолжал заступаться за католиков из числа крещеных евреев и детей евреев. «Эти несчастные, будучи католиками, являются детьми Христовыми, – настаивал папский эмиссар-иезуит, – и они обладают теми же правами и обязанностями, что и все прочие католики». И если церковь не придет им на помощь, это может «заронить в их души искру сомнения, показать, что Церковь оставила их, и они проклянут день своего обращения или, хуже того, совершат акт отступничества в надежде, пусть и иллюзорной, что им окажут действенную помощь иудеи»[124].
При Муссолини главным чиновником, руководившим кампанией против евреев, был 44-летний Гвидо Буффарини-Гвиди, заместитель министра внутренних дел Италии. (Муссолини оставил пост министра за собой.) Все префекты[125] и полицейские Италии подчинялись Буффарини, так что он обладал колоссальной властью. Этого коренастого, румяного человека, весьма хитроумного и вероломного, в немецком посольстве в Ватикане считали самым талантливым фашистом Италии. По слухам, Муссолини говорил о нем так: «Буффарини – такой лжец, что никто не дерзнет поверить даже ничтожному проценту из всего, что он произносит». И тем не менее диктатор доверял ему управление повседневными государственными делами[126].
Буффарини старался извлекать максимум выгоды из своего служебного положения. Так, он обзавелся побочным бизнесом, предлагая поддельные свидетельства о принадлежности к католичеству отдельным евреям (за приличную цену), а кроме того, у него была налажена фабрикация фальшивых приходских записей о крещении. За определенную мзду его чиновники «обнаруживали», что ребенок, рожденный матерью-католичкой от еврея, на самом деле является плодом внебрачной связи матери с любовником-католиком, не принадлежащим к числу евреев. Такие дети обретали статус чистокровных арийцев, то есть «чистых» католиков[127].
В конце августа монсеньор Боргоньини, папский нунций в Италии, был направлен к Буффарини, чтобы передать тому очередную жалобу папы на обращение властей с крещеными евреями. Едва войдя в кабинет замминистра, нунций так и опешил, увидев на стене табличку: «Пожалуйста, не говорите мне про евреев». И в самом деле, когда нунций все-таки рискнул поднять этот вопрос, Буффарини прервал его на полуслове: «Сейчас не время. Как вы знаете, международная синагога в своих усилиях по разжиганию войны противостоит Италии».
124
"Colloquio con Rev.mo Padre Tacchi Venturi, May 11, 1939," ASRS,
126
De Felice 1974, p. 299, 1981, p. 280; D'Aroma 1958, p. 218; Moellhausen 1948, pp. 203–205; Innocenti 1992, p. 169. Попытки Ватикана убедить Чиано вмешаться в происходящее и добиться, чтобы к тем, кто перешел в католичество из иудаизма, относились как к «арийцам», отметались с порога. «Умоляю, не втягивайте меня в эти дела с евреями», – отозвался Чиано в апреле на просьбу нунция (Borgongini to Maglione, April 19, 1939, ASRS,