Та скорость, с которой развивалась масштабная наступательная операция Германии на территории Польши, произвела на дуче какое-то опьяняющее действие. Войдя в кабинет диктатора 5 сентября, Джузеппе Боттаи, министр образования Италии, застал дуче за изучением расстеленной на столе большой карты Европы. «Французы, – произнес он, поднимая взгляд, чтобы поприветствовать посетителя, – не знают, где и как вести эту войну. К тому же они в любом случае не хотят ее вести». Он снова посмотрел на изображение Европы и предрек: «Не пройдет и месяца, как песенка Польши будет спета»[179].
Когда разразилась война, Муссолини сделал первое предостережение папе. Уже 3 сентября (не прошло и двух суток после того, как немецкие войска пересекли границу Польши) итальянская полиция явилась, чтобы арестовать Гвидо Гонеллу, одного из самых видных авторов ватиканской ежедневной газеты. Наряду с Джузеппе Далла Торре, главным редактором L'Osservatore Romano, Гонелла давно был раздражающим фактором для фашистских властей – антифашистским голосом, упорно защищаемым Ватиканом.
В ватиканской газете Гонелла руководил отделом международных новостей. Поводом для его ареста стала статья, которую он опубликовал накануне: «Первые размышления о серьезном конфликте». Посол Муссолини в Ватикане, рассерженный нелестным (как ему казалось) взглядом редакции на немецкое вторжение, предложил диктатору оказать давление на папу, осудив поведение Гонеллы на страницах газеты Il Regime Fascista[180]. Муссолини регулярно использовал это издание для таких целей, и Роберто Фариначчи, руководитель газеты, всегда был только рад повиноваться прихотям диктатора. Это была стародавняя стратегия «кнута и пряника», и Фариначчи наслаждался тем, что ему выпала роль кнута[181].
К несчастью для Гонеллы, дуче счел, что необходимы более жесткие меры. На следующий день после выхода неприятной статьи диктатор лично приказал арестовать ватиканского журналиста[182]. Гонеллу поместили в знаменитую римскую тюрьму Реджина Чели, чье название, звучащее с печальной иронией (букв.: «тюрьма Царицы Небесной»), берет начало в XVII в., когда здесь располагался женский католический монастырь. Новость об аресте журналиста быстро достигла ушей папы. Несмотря на поздний час (стрелка часов перевалила уже за 22:00), кардинал Мальоне позвонил итальянскому послу и потребовал объяснений. На другой день посол Пиньятти явился к кардиналу и сообщил, что Гонелла, будучи итальянским гражданином, не имеет права публиковать статьи, вредящие государственным интересам.
Кардинал пригрозил, что убедит папу выступить с публичным протестом по поводу этого ареста, но это не изменило позиции посла. Тогда Мальоне решил применить более тонкий подход. Он отметил, что в нынешний деликатный момент публичный скандал лишь навредит обеим сторонам, и пообещал, что ватиканская газета больше не станет публиковать подобные критические статьи о немецком вторжении[183].
Пиньятти вскоре заметил улучшение ситуации и сообщил, что теперь можно листать страницы ватиканской газеты, не опасаясь наткнуться на неприятные сюрпризы. Казалось, что приструнить удалось даже сотрудников Государственного секретариата Ватикана, и Муссолини лично приказал освободить Гонеллу[184].
Если итальянский диктатор старался заставить папу хранить молчание по поводу немецкого вторжения в Польшу, то польский посол пытался, наоборот, убедить понтифика высказаться. Донесения, поступавшие из его страны, и вправду были тревожными. Немецкие войска продвигались по Западной Польше (обреченной на поглощение рейхом), и под арестом оказались сотни священников, которые, как считалось, разжигают польский национализм и поддерживают сопротивление. На смену им приходили немецкие священники. В конечном счете более половины священнослужителей Западной Польши оказались в концентрационных лагерях, где многие погибли. Множество семинарий, церковных школ, мужских и женских монастырей, а также церковных благотворительных организаций было закрыто. Уничтожались места поклонений, отдельно стоящие кресты и другие ритуальные объекты[185].
На следующий день после вторжения врага в его страну польский посол встретился с папой и предложил разрешить польской прессе выпустить заявление, что понтифик благословляет Польшу. Хотя кардинал Мальоне и монсеньор Тардини сочли, что против такого предложения не может быть возражений, Пий XII все же отказался. Вначале он предложил вместо этого выпустить собственное заявление со словами о том, что папа любит все народы, в том числе и польский. Но и из этой инициативы ничего не вышло. Десять дней спустя польский посол попросил папу встретиться с группой поляков, проживающих в Риме. «В эти времена страшных мучений они будут рады сплотиться вокруг своего общего Отца», – заметил дипломат. Папа ответил отказом: «Невозможно представить себе, – говорится в служебной записке Государственного секретариата по поводу этой просьбы, – как в таких обстоятельствах можно даровать аудиенцию, которая не повлечет за собой громкий политический резонанс»[186].
184
Pignatti to Ciano, September 6, 1939, tel. 159, ASDMAE, AISS, b. 116; Appunto, September 7, 1939, Pro-Memoria, September 8, 1939, ACS, MIFP, serie B, b. 3, Gonella; Pignatti to Ciano, September 14, 1939, n. 2998, ASDMAE, AISS, b. 116. Ни Мальоне, ни папа не знали, что один из журналистов газеты – полицейский осведомитель. Через три дня после ареста Гонеллы информатор сообщил, что это задержание «произвело громадное впечатление как в редакции
185
Хюнер (Huener, 2021) подробно рассматривает эти разрушительные события. Они сопровождались превращением католических церквей Западной Польши из польских церковных учреждений в немецкие; в частности, оккупанты пытались запретить использование польского языка и меняли священников-поляков на священников-немцев. Как сообщает Россино (Rossino 2003, p. 134), уже в июле 1939 г. верховное командование немецкой армии отмечало, что «[польское] католическое духовенство несет основную ответственность за разжигание националистических волнений».
186
Просьба, с которой польский посол обратился к папе 2 сентября, описана в дневнике Тардини (Pagano 2020, pp. 145–146). См. Также: Charles-Roux to French Foreign Ministry, September 2, 3, 1939, MAEN, RSS 576, PO/1, 1108; Visita dell'Ambasciatore di Polonia, September 12, 1939, AAV,