— Рим в этом случае имеет преимущество перед всей Европой, — сказал монсеньор де Марти. — У нас практиковались чрезвычайно разнообразные способы отравления: посредством надушенного платка, пожатия руки, цветка и даже святого причастия. В особенности яд был в большой моде в царствование папы Александра VI, как известно, погибшего от яда, приготовленного им для других.
— Признаться, я этого не понимаю! — вскричал Марио Сфорца. — С какой стати отравлять врага и рисковать своей особой? Самое лучшее приказать кому-нибудь из своих молодцов подкараулить ненавистную личность ночью, где-нибудь в узком месте, и делу конец.
— Браво, браво! — вскричал кавалер Гербольд.
— Впрочем, не всегда подобные крайние меры имеют личный характер, — сказал монсеньор де Марти, рассматривая свои выхоленные пальцы, унизанные бриллиантами, — иногда эти меры необходимы для блага государства. Неужели вы думаете, что папа Александр VI питал личную ненависть к кардиналам, которых он отравлял? Ничуть; необходимость того требовала. Война с Романией поглощала массу денег, а государственное казначейство было пусто. Папа Александр VI продавал за деньги вакантные места умерших кардиналов, и эти деньги употреблял на усиление своего государства.
— Значит, вы, монсеньор, — вскричала Анжелика, пораженная цинизмом прелата, — защищаете отравителей?
— Боже меня сохрани, — отвечал синьор. — Но устранение препятствий могуществу государства заключается не в отравлении честного человека, здесь преследуются не личные эгоистические цели, а государственные интересы.
— Монсеньор совершенно прав, — сказал иезуит, величавший себя польским маркизом. — При всяком действии необходимо принимать во внимание последствия. Александр VI, приговоривший шесть кардиналов к смерти, имел в виду не свои личные цели, а благо государства; следовательно, за этот поступок он не заслуживает осуждения. Святая католическая церковь и государство имели нужду в жертве, и Александр VI покорился ей!
Общие аплодисменты были наградой иезуиту за его речь.
— Ну, а вы, Владислав, что думаете обо всем этом? — спросил, иронически улыбаясь, монсеньор де Марти, — Были бы также способны приготовить питье вашему любезнейшему дядюшке, не для того, чтобы сделать ему дурное, Боже сохрани, а для того, чтобы поскорей распоряжаться его капиталами?
— Мне нет надобности прибегать к подобным способам, — резко отвечал молодой граф. — Мой дядя ни в чем мне не отказывает.
— Но если бы это было иначе, — продолжал, иронически улыбаясь, прелат, — вы, конечно, прибегли бы к некоторым героическим средствам? Прекрасно, мой юный друг; вы обещаете много!
Молодой человек что-то хотел сказать монсеньору, но последний завел речь с одной сидевшей за столом куртизанкой.
— Господа! — закричал Гербольд — Кажется, мы все с ума сошли, мы сидим за столом более двух часов и ведем речь только о мертвых и об отраве. Неужели тонкие вина Испании и Греции направили наши умы на такие грустные темы? Если это так, то пусть черт меня возьмет!
— Француз прав, — сказала Анжелика, вставая и поднимая свой стакан, — будем веселиться, к черту все печальные истории. Да здравствует свободная любовь!
Все поспешили чокнуться с хорошенькой куртизанкой.
Началась оргия. Анжелика не принимала в ней участия, она сидела холодная, задумчивая; около нее, или, правильнее, в ногах, на ковре помещался молодой Проседди.
— Анжелика! — шептал он, задыхаясь. — Сжалься надо мною!
— Я уже тебе сказала, что невозможно, — отвечала, невинно улыбаясь, куртизанка, — для меня ты, мой милый, чересчур беден!
— Но если бы я был богат, — лепетал юноша.
— О, тогда другое дело, я бы предпочла тебя всем.
— Я постараюсь разбогатеть, — отвечал молодой граф и вышел из комнаты, не дождавшись появления своего любезнейшего дядюшки, который в это время был занят приятными разговорами с вдовушкой Жеронимой в других апартаментах палаццо.
ОТЦЕУБИЙЦА
ДВОРЕЦ князя Челярозы, построенный самыми богатыми синьорами Арагона в царствование папы Александра VI, находился на берегу Тибра, между мостами св. Ангела и Сикста V. Благородный испанский синьор Челяроза сопровождал в Италию Родевиго, и, когда последний вступил на папский престол под именем Александра VI, испанец был осыпан милостями нового папы. Король испанский вполне разделял симпатии его святейшества. Таким образом, бедный и ничтожный арагонский гидальго сделался именит и богат, получив титул князя Челярозы и множество феодальных замков. Затем, желая возвысить своего сына Валентина, папа женил его на одной из своих родственниц из дома Кандия. Вскоре после смерти папы Александра VI умерла медленной смертью княгиня Челяроза, оставив маленького сына трех лет. Говорили, будто княгиня была отравлена и что, умирая, она прошептала на ухо ребенку следующие страшные слова: «Можешь ли ты, сын мой, отомстить отцу за смерть твоей матери? Если ты отомстишь, то благословляю тебя», — прибавила княгиня и умерла.