Чжан Саньминь сидел в больничном коридоре, там стоял сильный запах медицинского спирта, от этого запах спиртного, исходивший от него, был слабее, но вот лицо было лицом пьяницы, этого было не скрыть. Ох уж этот непутёвый брат! Чжан Даминь и жалел, и ненавидел его, ему не хотелось вмешиваться в их жизнь. Но вот встретились, и сердце смягчилось, Чжан Даминь не знал, можно ли помочь брату.
— Не разводитесь?
— Нет. Я её убью!
— Убей себя.
— Я не буду разводиться, она моя жена.
— Саньминь, разведись с ней. Она унижает тебя так, как никого другого! Избей её, пусть проваливает!
— Брат… Я не могу без неё…
Он посмотрел на старшего брата глазами с красными сосудами, это был взгляд проигравшегося картёжника, который в любой момент мог протянуть руку и попросить денег. Чжан Даминю не хотелось отвечать. Саньминь искоса посмотрел на дверь палаты Сыминь, хмыкнул, ненавидя весь свет: что хорошего в человеческой жизни, я хочу понять, дни пролетают один за другим! Чжан Даминь выругался про себя: да пошёл ты! А затем тоже начал размышлять о том же: действительно, что хорошего в человеческой жизни? Те, кто заслуживают смерти, не умирают, а те, кто не заслуживают, наоборот, должны умереть!
В чём смысл жизни?
Чжан Эрминь и Ли Мугоу тоже пришли. Ли Мугоу отвёл Чжан Даминя в сторону и на правах побратима спросил: какие нужны лекарства, какие вещи? Скажи мне, я куплю! Чжан Даминю было очень тяжело, он похлопал Мугоу по плечу, ему хотелось плакать: брат, ничего уже не поможет.
Чжан Сыминь была очень спокойна, если только рядом были родственники или коллеги, на её лице всегда была слабая улыбка, похожая на яркий, но искусственный цветок. Жизнь потихоньку уходила из её молодых глаз, широко раскрыв глаза, она не отрываясь смотрела на окружающий мир, впитывая как можно больше. Она держала Чжан Сяошу за руку, тёрла её, это было тяжело видеть, казалось, что родная мать прощается с любимым сыном. В такие моменты Ли Юньфан выводила Чжан Даминя из палаты, она слонялась по коридору молча, боясь, что если скажет хоть слово, то расплачется.
Чжан Сяошу ещё не знал, что это за болезнь, он думал, что тётя полежит там пару дней и вернётся домой, но после нескольких визитов он понял, что дело серьёзное. Он же был умным ребёнком, он напрямую уверенно затронул вопрос жизни и смерти, но в каждом его движении был глубоко запрятанный страх.
— Тётя, ты ведь не умрёшь?
— А как ты думаешь?
— Тётя не умрёт!
— Почему?
— Тётя хороший человек!
— Хорошие люди не умирают?
— Хорошие люди не умирают!
— И то правда! Хорошие люди живут вечно!
Чжан Сяошу на мгновение почувствовал воодушевление, а потом опять испугался.
— Тётя, что же будет, если ты умрёшь?
— Я не умру.
— Если вдруг умрёшь, что же будет?
— Ну, тогда у тёти никогда не будет молодого человека.
— Тётя, давай у тебя сначала появится молодой человек, а потом только умрёшь?
— Хорошо, а кто будет моим молодым человеком?
— Я ещё не придумал.
Чжан Сыминь поцеловала тыльную сторону руки Чжан Сяошу, влажными глазами она смотрела на ноготки мальчика, отмечая для себя не забыть сказать золовке, чтоб она их подстригла.
— Тётя, как тебе мой отец?
— Замечательно.
— Тебе нравятся такие, как он?
— Он слишком много говорит.
— Ну, тогда какие тебе нравятся?
— Тёте нравятся высокие.
Чжан Сяошу кивнул головой.
— Тёте нравятся не болтливые.
Чжан Сяошу погрузился в молчание.
— Тётя, я вырасту высоким-превысоким, хорошо?
— Хорошо!
— Тётя, я буду молчаливым, хорошо?
— Хорошо!
— Тётя, я буду твоим молодым человеком, хорошо?
— Хорошо!
— Я тебе нравлюсь?
— Нравишься! Замечательный ребёнок…
— Тётя, я всегда буду любить тебя!