— Папа, что вы делаете?
— Мама на меня ворчит.
— Мама на тебя ворчит, а чего же ты плачешь?
— Не к добру развеселился.
— Подумайте о последствиях!
Гений! Никакой личной жизни.
Когда Чжан Даминь встретился с техником в холле гостиницы «Цзинлунь», до вылета самолёта оставалось немного времени. Техник взял конверт с деньгами и очень смутился, лицо покраснело, он смотрел на часы и мямлил, не зная, что сказать. Чжан Даминь не думал, что противник такой никчёмный, и не мог сдержаться, открыл рот, и из горла как будто пёс выскочил — гав-гав-гав — он и сам не понимал, что говорит.
— Давно уже в Америке? Тарелки мыть научился? Американцы — уроды, всегда заставляют китайцев тарелки мыть. Из-за этого во всём мире если скажут — китаец, то все тут же подумают о мытье тарелок. А если скажут — мытье тарелок, то тут же все думают о китайцах. В английском языке Китай называется «Чайна» — фарфор, это правда? Вот гадость! В китайском языке мы называем Америку — Мэйго,[91] хватило бы только Го, а тут ещё и Мэй! Слишком уж их превозносим! Ты сейчас американец, должен знать, там красиво? Это место для людей? Они нас называют «фарфор», а мы будем их звать «тарелками»!
— Извините, мне надо спешить на самолёт.
— Я тебя провожу. В будущем не надо просто так деньги давать. Ты их всучил нашей Юньфан. А она потом плакала, ей показалось, что её оскорбили. Я знаю, ты виноват перед ней, чувствуешь стыд, хотел бы чем-то возместить, но эти деньги мы не можем принять. Вот когда разбогатеешь, возьми десять тысяч, восемьдесят тысяч, обвяжи красной ленточкой, встань на одно колено и лично вручи их Юньфан. Не будет ли это лучше, чем сейчас, когда ты их спрятал? Эти деньги оставь себе, на бензин в Америке, не трать зря время. Если завтра кончатся деньги, только скажи, я разрешу Юньфан послать тебе, не стоит церемониться, свои люди! Скажи, ведь так?
— Извините, машина подъехала, до свидания!
— Я тебе дверь открою. В самолёте осторожнее, на прошлой неделе в Колумбии упал самолёт, все сгорели, превратились в угольки. Как приедешь в Америку, поддерживай с нами связь. Заболеешь СПИДом или ещё чем, возвращайся, я знаю одного старика, он мазь в живот втирает и все болезни вылечивает… Когда в Нью-Йорке будешь гулять по улицам, будь осторожен, чтоб пуля в ухо не попала. Да хранит тебя Господь, аминь! Береги себя! Козёл!
Машина была уже далеко, когда он наконец замолчал. Горло пересохло, в висках застучало. Вся печаль и тоска, накопившиеся с момента смерти Чжан Сыминь и после увольнения, выплеснулась с этим словесным потоком. Небо стало голубым, облака белыми, и даже идти по земле стало намного легче.
— Даминь, зачем ты пошёл с ним разговаривать?
— Я сказал, что рад с ним познакомиться, добро пожаловать в следующий раз к нам в гости, до свидания!
— Правда?
— Гадом буду, если обманываю.
— Наконец начал говорить, как человек!
Накануне Праздника середины осени Чжан Даминь продал за один раз шестьсот термосов директору какого-то завода. Если бы он не боялся, что у этого директора грибок на ногах, то упал бы на пол и целовал бы ему ноги. Обычное жилое здание, обычная дверь. Обычный толстый мужик с большими ушами, и не скажешь, что над головой нимб светится. Чжан Даминь приготовился, что его опять выгонят, и заученно, будто сутру, начал свою рекламную речь: я рекламный агент завода по производству термосов, наши термосы не имеют себе равных в мире…
— Продаёте термосы? Входите, входите!
С этого момента в жизни Чжан Даминя открылась новая страница. Директор сказал, что у них на заводе загрязнилась вода, только что поменяли водопроводное оборудование, а служащие не хотят тратить небольшую сумму и поменять термосы. И он собирается вычесть из их премий сумму на покупку термосов и заставить их поменять термосы! Чжан Даминь и вправду взглянул на ноги директора и с дрожью в голосе сказал: я стучал в десять тысяч дверей, и вот наконец встретил человека, настоящего человека, великого человека. У Китая есть надежда. У китайского пролетариата есть надежда. У нас, тех, кто живёт за счёт термосов, есть надежда! Когда он уходил, шутя сказал директору: я охотился целый год, надеясь поймать хотя бы зайца, а сегодня только ступил на гору, и тут же столкнулся с пандой! Директор весело рассмеялся.