— Что же такое он сделал? — заинтересовалась Викки.
— Записался в Корпус мира. Он был идеалистом и считал, что может изменить жизнь к лучшему. К сожалению, Роджер мало что успел. Нелепая случайность — у его машины на полном ходу отлетело колесо. Всего через три месяца после нашей с ним свадьбы я овдовела. Поверь, я оплакивала мужа как самого дорогого мне человека. И в этом не было ничего странного, учитывая, что он для меня сделал.
— Знаешь, мама, я начинаю все больше уважать его, — заметила Викки. — Выходит, Роджер был не неудачником, а рыцарем в сверкающих доспехах. А что же наша родня? Почему они не поддерживают отношений ни с тобой, ни со мной?
— Его отец и мать обвинили меня в том, что я не смогла удержать их единственного сына возле своей юбки, — с горечью произнесла Джулия. — К тому же роды произошли намного раньше положенного срока, так что они заподозрили, что ты не его дочь. Я не стала с ними спорить. Просто уехала из их дома, едва оправилась после больницы. Мои родители не простили мне такого поведения. Они считали, что я должна была остаться там, где жила с мужем. Я же не рискнула рассказать им правду. Боялась, что они могут случайно проговориться, когда ты немного подрастешь.
— Странно, я даже ни разу не видела бабушку и дедушку. Неужели им никогда не хотелось встретиться с тобой и со мной? Прошло уже так много времени! Они должны были бы смягчиться, — заявила Викки, заочно осудив родственников за душевную черствость.
— Мама и папа всегда были упрямы и не умели признавать свои ошибки, — пояснила Джулия, как бы извиняясь за собственных родителей.
Их слабости и недостатки были ей прекрасно известны. К тому же в том, что случилось с ней, она одна была виновата.
Скрестив руки на груди, Викки испытующе смотрела на мать.
— А ты никогда не хотела съездить к ним?
— Нет! — отрезала Джулия без всяких раздумий. — Если они позовут меня, я откликнусь. Но сама ни за что не обращусь к ним первой.
— Что ж, это твое право. Хотя, знаешь, я не уверена, что ты поступаешь верно. Ведь это ты не была с ними честна и внутренне отдалилась, а они только ответили тем же. Скажи, а ты ни разу не пожалела, что ушла от Кроуфорда? С ним тебя ждала бы такая обеспеченная и беззаботная жизнь: Берт баловал бы тебя, как ребенка! Разве не к этому стремятся все женщины? — спросила Викки.
— А ты хотела бы, чтобы все делалось против твоей воли? Ты бы это стерпела?
— Нет, наверное, — покачала головой Викки. — Но зато я могла бы закончить самый престижный колледж, если бы носила фамилию Кроуфорд. И мне становится так горько при этой мысли, если бы ты только знала!
— Прости, моя девочка! — Джулия прикрыла на миг лицо руками, но тут же снова взглянула на дочь. — Тех денег, что я выручила за золотые безделушки Берта, хватило только на хорошую школу для тебя. На себя я тратила сущие крохи.
— Знаю, мама. И все равно мне обидно. Моя жизнь могла бы сложиться совершенно иначе. Как подумаю об этом, хочется скрежетать зубами от досады. Чем я хуже тех надушенных расфуфыренных дамочек, которые смотрят на меня, как на человека второго сорта, когда приходят в наш магазин? У меня тоже могли бы быть деньги на дорогие наряды и украшения. Я могла бы путешествовать, наслаждаться красотами самых экзотических мест. А вместо этого в моем кошельке зачастую позвякивает горстка мелких монет, на которые дальше лондонского пригорода не уедешь.
— Деньги не самое главное в жизни, — возразила Джулия. Она понимала, что дочь сейчас сбита с толку и ей нужно время, чтобы расставить все по местам. — Я избавила тебя от отца-деспота. Вряд ли ты сейчас способна оценить мой поступок правильно. Я и не жду этого. Но со временем ты непременно поймешь, что я выбрала верный путь в жизни.
— Надеюсь, так и будет, — с сомнением в голосе произнесла Викки и перевела взгляд с матери на злополучный конверт, с которого начался столь неожиданный разговор. Он по-прежнему лежал на столе, а его содержимое оставалось загадкой для Викки. — Но зачем мне прислали это письмо?
Джулия пожала плечами и предложила:
— Вскрой его. Мне тоже интересно знать, что пишут адвокаты Кроуфорда. Полагаю, что Берт каким-то образом узнал о твоем существовании и хочет познакомиться поближе со своей дочерью.
— Ты, правда, так думаешь? — усомнилась Викки. — У него, наверное, давным-давно другая семья, куча детей. Разве ему есть дело до тебя или до меня?
— Но ведь письмо лежит на столе. Что-то оно да значит, — резонно возразила Джулия.
Дочь подумала и решительно тряхнула головой.