Пока машину переворачивало, я умудрилась не выпустить руль. Но вот автомобиль снова оказался правым бортом вверх, я закрыла лицо руками, и мы врезались в дерево. Треснуло лобовое стекло. Раздался оглушительный хруст стекла и металла.
А затем внезапно наступила зловещая тишина.
У меня болело плечо. Руки содраны в кровь. В голове стучало. Но каким-то чудом — никаких серьезных повреждений.
Последний удар распахнул дверь со стороны водителя, и мокрый снег налипал мне на лицо. Прикосновение ледяных хлопьев не давало упасть в обморок, и вдруг сознание прояснилось. Было совершенно темно, и на минуту я почувствовала огромное облегчение. Скорее всего, они увидели, как моя машина закувыркалась вниз по обочине, и, решив, что со мной покончено, уехали.
И тут я заметила, что не одна. Неподалеку раздалось тяжелое хриплое дыхание, переходящее в высокий прерывистый звук, который я в детстве описала как смех.
Там в темноте меня подстерегал Роб Вестерфилд, так же, как двадцать три года назад в темноте гаража он ждал Андреа.
Первый удар домкрата просвистел мимо меня и пришелся на подголовник. Вцепившись в крепление ремня безопасности, я с трудом расстегнула защелку и поползла на пассажирское сиденье. И тут на меня обрушился второй удар. Он прошел так близко, что даже задел мои волосы.
Андреа, Андреа, так было и с тобой. О Господи, пожалуйста... Прошу тебя, помоги мне...
И тут мы с Робом одновременно услышали рев автомобиля, вылетающего из-за поворота. Наверное, его фары выхватили из темноты обломки моей машины, потому что автомобиль развернулся и рванул вниз по склону, туда, где я оказалась в ловушке.
Блеск фар осветил Вестерфилда с домкратом в руках. Правда, и меня тоже — теперь Роб отчетливо видел, где я прячусь.
Зарычав, он обогнул машину и подошел ко мне. Он заглянул в салон, и его лицо оказалось в сантиметре от меня. Я попыталась его оттолкнуть, а он занес домкрат прямо над моей головой.
Воздух взорвался от воя сирен. Я закрыла голову руками, ожидая финального удара. Я пыталась зажмуриться, но почему-то не получалось.
Я услышала глухой удар, и вдруг лицо Вестерфилда исказилось от удивления и боли. Домкрат упал на соседнее сиденье. Роба бросило вперед, и он куда-то исчез.
На месте, где он только что стоял, теперь виднелся спустившийся со склона автомобиль. Водитель увидел, что происходит, и, чтобы спасти мою жизнь, сделал единственное, что мог: сбил Роба Вестерфилда.
Ослепительные фары полицейских машин буквально превратили ночь в день, и я разглядела лица моих спасителей.
За рулем машины, сбившей Роба, сидел мой отец, а рядом с ним — брат. На лице отца застыло то же выражение агонии, как и в тот день, когда он узнал, что потерял свою первую девочку.
Год спустя
Я часто оглядываюсь назад и вспоминаю, как близка я была в ту ужасную ночь к судьбе моей сестры.
С момента моего отъезда из гостиницы отец и Тед следовали на расстоянии. Они заметили за мной автомобиль, похожий на патрульную машину, и решили, что я наконец-то попросила защиты.
Когда я свернула с трассы и они меня потеряли, отец позвонил в полицию Филлипстауна удостовериться, что эскорт все еще со мной.
И тут выяснилось, что никакой официальной охраны мне не предоставляли. В полиции отцу сказали, что, скорее всего, я не там свернула, и пообещали выслать подкрепление.
Как только отец выехал из-за поворота, водитель в машине Вестерфилда попытался скрыться. Отец уже рванул было за ним, но тут Тед заметил мой покореженный автомобиль. Тед — мой брат, который не родился бы, останься Андреа в живых, — спас мне жизнь. Я не перестаю удивляться такой иронии судьбы.
Роб Вестерфилд сломал обе ноги, когда отец сбил его, но переломы успели сростись, так что в зал суда на два процесса Вестерфилд вошел сам.
Окружной прокурор округа Вестчестер тут же возобновил следствие по делу убийства Филли. Он получил ордер на обыск новой квартиры Роба, и там нашли тайник с его трофеями — напоминаниями об ужасных преступлениях. Бог знает, где он их прятал, когда сидел в тюрьме.
У Роба хранился альбом с вырезками газетных статей об Андреа и Филли со дня обнаружения их тел. Все заметки шли по порядку. За ними в альбоме лежали фотографии Андреа и Филли, других участников этих трагедий, в том числе Пола Штройбела и Дэна Мэйотта, а также снимки с мест преступлений и похорон.
На каждой странице Роб оставлял едкие и саркастические комментарии к своим действиям и людям, которым причинил боль. Так, на одной из фотографий был запечатлен Дэн Мэйотт, заявляющий со скамьи подсудимых, что парень по имени Джим со светло-русыми волосами приставал к Филли в вестибюле кинотеатра. Рядом Роб приписал: «Она была от меня без ума. Все девчонки западают на Джима».
Роб преследовал меня в светло-русом парике. Но самым явным доказательством того, что Роб убил Филли, оказалось то, что он хранил ее медальон. Вестерфилд приклеил его на последнюю страницу альбома. Надпись под ним гласила: «Спасибо, Филли, Андреа он нравился».
Окружная прокуратура обратилась в суд по уголовным делам с просьбой отменить приговор Дэна Мэйотта и возбудить новый процесс: «Соединенные Штаты против Робсона Парка Вестерфилда». По подозрению в убийстве.
Увидев медальон в зале суда, я вспомнила тот последний вечер в спальне Андреа, когда, с трудом сдерживая слезы, она перевернула кулон на спину.
Рядом со мной на слушании, накрыв мою руку своей, сидел отец.
— Ты всегда была права насчет медальона, Элли, — прошептал он.
Да, была. И наконец-то я смогла примириться с тем, что, когда увидела, как Андреа надевает медальон, и поняла, что она идет на свидание с Робом в «убежище», то ничего не сказала родителям сразу, как только ее хватились. Возможно, ее уже было поздно спасать. Но сейчас пора перестать думать о том, что могло быть не поздно, и прекратить из-за этого мучиться.
По делу об убийстве Ами Филлис Рэйберн Робсону Вестерфилду вынесли обвинительный приговор.
На втором слушании Роба и его водителя признали виновными в покушении на убийство — за нападение на меня.
Приговоры Вестерфилда — совпадающие. Так что если он проживет еще 113 лет, то сможет подать прошение о досрочном освобождении. Когда Роба вели из зала суда, он остановился возле настенных часов сверить время и подкрутил свои.
Не волнуйся, сказала я сама себе. Теперь время для тебя не имеет значения.
Уилл Небелз, когда ему предъявили доказательства виновности Вестерфилда, признал, что к нему пришел Гамильтон, предложил взятку и попросил солгать, что Уилл видел, как Пол Штройбел заходил в тот вечер в гараж. Уильяма Гамильтона лишили звания юриста, и сейчас он отбывает свой срок.
Моя книга вышла весной и имела большой успех. Вторую книгу — отбеленную версию трагической истории жизни Роба — сняли с печати. Пит представил меня дирекции кабельного канала «Паккард», и мне предложили заниматься журналистскими расследованиями для них. Я решила, что это мой шанс.
Есть вещи, которые не меняются. Я все так же отчитываюсь перед Питом. Но мне это нравится.
Через три месяца мы с Питом обвенчались в часовне Сент-Кристофер в Греймуре. Отец вел к алтарю невесту.
Мы с Питом купили дом в Колд-Спринге с видом на Гудзон и живем там по выходным. Я никогда не устаю любоваться этим пейзажем — величественной рекой в окружении скальных берегов. Мое сердце наконец-то обрело дом — дом, который я искала все эти годы.
Я часто вижусь с отцом. Мы вместе стараемся наверстать упущенное время. С матерью Теда мы теперь хорошие друзья. Иногда мы все ездим к нему в колледж. Теперь Тед играет за баскетбольную команду первого курса колледжа Дартмаус. Я им горжусь.
Мне понадобилось много времени, чтобы замкнуть этот круг. Но теперь круг замкнулся, и я этому бесконечно рада.