— Аня, ты ничего не хочешь мне сказать? — взял чашку с чаем. Было время ужина, мы уже стали узнаваемыми в этом месте, наш столик всегда был у окна, мимо всегда проходили люди. Я не любил сидеть у окна, как на ладони. Захотят убрать, убивай не хочу.
— Нет, папа! — Анна продолжала смотреть на прохожих, не обращая внимания на то, что творилось за спиной. А я видел, как испанский официант иногда задерживал на прямой спине дочери долгий, темный взгляд. И этот взгляд мне не нравился. Мне вообще он не нравился. И дело было даже не в нем, мне в принципе противоположный пол, который осмеливался задерживать на Анне взгляд дольше трех секунд, не нравился. Я готов был тут же свернуть шею смельчаку, в прямом смысле слова. Руки очень чесались. Настроение тоже было не ахти, только многолетняя выдержка не позволяла мне рычать волком. Хотя очень хотелось выпустить наружу своего зверя, чтобы он покусал дочь в воспитательных целях.
— В конце недели мы улетаем домой, — буднично сообщил, наблюдая сквозь ресницы за юрким официантом, замечая, как напряглась спина дочери, как она быстро на меня глянула и отвела глаза в сторону.
— Я хочу еще тут побыть.
— Нет.
— Почему?
— Потому что я так сказал! — прошипел, распаляясь от идиотских вопросов. Анна поджала губы и отвернулась от меня. Нервы к черту. Отпуск, который планировался быть ленивым, превратился в дерганным.
— Аня, скажи, чего ты хочешь в этой жизни? — раздраженно провел рукой по волосам, ловя на себе пристальные, призывные женские взгляды. Одной брюнетки ответил улыбкой, игнорируя остальных. Тело напряглось от предвкушения, хотя я еще ни о чем не подумал, но отсутствие постоянной партнерши сказывалось на реакции. Наверное, стоило б задуматься о любовнице, однако эта тема будет решаться после. Сейчас меня волновала и одновременно бесила дочь. Я любил своих детей, я старался максимально дать им все, что мог в том числе и себя, но бывали моменты, когда каждый ребенок выводил меня из себя и хотелось самому придушить. Сейчас вот выводила из себя Анна. Любимая дочь, за которую я готов был убить и самому сдохнуть, если потребуется.
— Почему ты молчишь? Я вообще задал вопрос!
— В таком тоне я не собираюсь с тобою разговаривать!
— В каком таком тоне? — прошипел, швыряя чашку на стол. Та оказалась на краю, покачнулась и начала падать вниз. Ни я, ни Анна не дернулись, чтобы ее подхватить. Белая фарфоровая чашка упала на пол, разбиваясь вдребезги. Почему-то у меня возникло ощущение, что это не чашка разбилась, а наше с Аней понимание. Мы словно отдалялись друг от друга. Я это чувствовал.
— Анна, я пытаюсь тебе помочь!!! Я хочу, чтобы ты жила полноценной жизнью, наполненной смыслом! Я хочу, чтобы у тебя была цель, которая бы заставляла двигаться!!! А что в итоге вижу? Не разочаровывай меня окончательно!
— Я сплошное разочарование? — она смотрела мне прямо в глаза, прислушался к себе. Мне хотелось сделать ей больно. Сломать. Столкнуть вниз. Я хотел, чтобы она с колен поднялась на ноги. Я хотел, чтобы в ней было хоть что-то от импульсивной Арины. Та любила и ненавидела одинаково сильно.
— Да, Аня, ты сплошное разочарование. Твои поступки за последние полгода показали мне, что в тебе нет никакой самостоятельности, что ты ведомая, что тебе нужен постоянно сильный мужчина рядом, который всегда будет принимать за тебя решения. Прошло так мало времени после Стоуна, как ты вновь повелась на смазливое лицо! — возле нашего столика замер обсуждаемый нами официант. Он нагнулся за осколками. Я прищурено рассматривал его профиль. Если бы судьба была б к нему благосклонной, он бы мог заработать целое состояние только на одной своей внешности. О таких мальчиках девочки мечтают по ночам, зажимая руку между бедер. Интересно, а мозги в этой красивой внешности имеются? Хотя вряд ли, раз работает официантом. Посмотрел на Анну, та, прикусив губу, из-под ресниц наблюдала за парнем, он старался не реагировать на ее взгляды, но уголки губ дергались, а глаза старались не смотреть на нее, но смотрели. Пару секунд. Ушел.
— Я думаю тебе стоит повзрослеть! — хотелось закурить, но пришлось лишь сложить руки в замок, поглаживая большим пальцем другой большой палец. Дочь нахмурилась, между бровями пролегла морщинка. Еще сбоку брюнетка, которая удостоилась моей улыбки, жгла своим взглядом. Она сидела одна, поигрывала туфелькой, которая болталась на пальцах ног. Увидев, что я смотрю на нее, приоткрыла ротик, тут же решил, что сегодня не буду нянькаться с дочерью. Надоело.
— Значит так! — в голосе прорезался металл, не спускал глаз с незнакомки, которая уже призывно мне улыбалась, обещая глазами приятное времяпровождение. Анна хмыкнула, видно заметила куда я смотрю.