— Он беспокоится о тебе. Не каждая девочка может похвастаться таким заботливым отцом! — а в голове возник образ моей сестры. В возрасте Анны она тоже была наивна и чиста, а потом…потом все изменилось.
— Сколько себя помню, он никогда не был нормальным отцом.
— В смысле?
— Он был отцом только дома, вдалеке от посторонних глаз, за высоким каменным забором своего дома, а так никогда не приходил на школьные концерты, поэтому я никогда и не выступала. Зачем? Его не было, а перед чужими раскрываться не хотелось.
— Но сейчас ты будешь выступать не просто перед родителями своих одноклассников.
— А я все делаю не ради него. Ради мамы… — ее голос дрогнул. Быстро глянул на девушку, она не стала отводить глаза в сторону, поэтому увидел слезы. — Тебе не интересно узнать, что произошло в единственный его приезд между нами?
— Ну да, я заметил, что после того первого и последнего визита он ограничивается только звонками, присылая вместо себя твоих братьев для проверки. Даже на твое день рождение не соизволил заявиться.
— Он разозлился, что я этот концерт посвящаю маме.
— А нужно было ему?
— Да нет, папа не любит внимание к своей персоне! Просто у него особое отношение к маме… Ее убили. Вернее, пришли убивать папу, но она прикрыла его собою.
— Ты хочешь об этом поговорить?
— Да, я хочу поговорить о ней! Ты не против? — ее голубые глаза смотрели с такой надеждой, что я и так готов был всю ночь слушать любой треп, если она сама того хочет. Мы, как нашкодившие дети, на цыпочках зашли в квартиру. Мисс Парк действительно спала. Я из холодильника достал сырную тарелку, фрукты, Анна схватила бутылку игристого вина и бокалы, вызвав этим у меня удивление. Похоже мы сегодня будем откровенно разговаривать. Алкоголь развязывает язык.
— Суши уже не будем заказывать? — мы расположились на полу. Я позволил себе такую вольность, как стянуть галстук и расстегнуть три пуговицы на рубашке.
— Нет. Потом, в другой раз! — мне протянули бутылку. Максимально бесшумно ее открыл, разлил вино по бокалам. — За нас! — выпалила Анна и не дала мне время осмыслить сказанное, чокнулась. Я слегка пригубил напиток, наблюдая за девушкой.
— Рина — это Арина. Я просто убрала первую букву. Я выпытала у братьев все, что они помнили о маме. У меня был даже порыв перекраситься в блондинку, чтобы полностью ею стать, Азамат сказал, что тогда нужно сразу и пластику делать, ибо я похожа на папу, а не на маму. Так что идея быть блондинкой отпала. Ахмет больше всех помнил маму, он самый старший. И я ему дико завидую, потому что, когда он рассказывал, его глаза были подернуты грустной дымкой радости. Он ее помнил, ее смех, ее улыбку, ее любовь к ним всем.
— Твоя мама не мать братьев?
— Нет. У папы была жена. Она погибла с его личным помощником в автокатастрофе. После этой трагедии мы все переехали в Дубай к дедушке!
— Так вы не из Эмиратов?
— Нет. Мы из России. Забавно знать, что ты родился в другой стране и не помнить о ней ничего.
— Ты говоришь по-русски?
— Да. Дома, когда мы одни, разговариваем на русском. Так хотел папа. А папины приказы не обсуждаются. Поэтому мы вынужденные полиглоты. Ты тоже полиглот?
— Я знаю только испанский и английский. Русский мне бы и в голову не пришло учить.
Мы некоторое время пили вино, ели и смотрели перед собою. Я прислушивался к ее дыханию и млел, что она рядом. Черт! Черт! Как же хотелось все переиграть и в первый день нашего знакомства быть обыкновенными парнем и девушкой. Без всяких пап. Ни ее, ни моего.
— Мне кажется он до сих пор ее любит! — Анна задумчиво крутила виноградину в руках.
— Возможно… И видимо это действительно была настоящая любовь, раз он так остро реагирует на любое упоминание о твоей матери. Наверное, каждую неделю ходит на кладбище с букетами роз и плачет в своем сердце.
— Он не ходит на кладбище. Он кремировал ее, сказав, что не хотел, чтобы на этой земле было место, которое его б привязало. Мне кажется, что таким образом он ее отпустил, в жизни, по его словам, они постоянно то сходились, то расходились.
— Сильный мужчина! — пробормотал себе под нос. Каюм сундук с сюрпризами. Вроде не должен удивлять, а удивляет. Кто бы мог подумать, что в его черном сердце живет любовь к умершей женщине до сих пор. Ведь никогда он не жалел своих жертв и никогда не отводил глаза в сторону, когда кого-то убивал. Лично не видел, но наслышан был.
— Я хочу, чтобы он ее отпустил в своем сердце. Тогда возможно, наконец-то, Бог или Аллах подарит ему любимого человека.