Присел на скамейку, отпивая обжигающий напиток, жмурясь от простого удовольствия. Когда что-то запрещают, запрет становится сладок. Взгляд упал на запястье, где под ремешком часов выглядывали концы двух черных букв. Улыбнулся, вспоминая, как говорил Арине, что тату навсегда с тобою останется, а все остальное — это можно отнять, разбить, порвать, уничтожить. После разговора с дочерью накануне Нового года, тоска, которая всегда меня душила, отпустила. Нет, Арину я никогда не смогу забыть. Она навсегда в моем сердце, в мыслях. Она просто теперь стала тенью воспоминаний, а не разрывающей болью, с которой я так долго жил. Прошлое нужно отпускать.
— Позолоти мне ручку, я тебе всю правду расскажу, что ждет впереди! — раздался скрипучий голос сбоку. Я повернул голову и прищурился. Передо мною стояла старая цыганка. Их в Испании было достаточно, предпочитали околачиваться по окраинам города, редкие смельчаки совались в центр. Старуха была прилично одета, возможно поэтому она сейчас и стояла напротив меня.
Что она увидела в моих глазах, не знаю. В тот момент я вспомнил другую старую женщину, которая предсказала мне и Арину, и Анну, и Амана. Воспоминания мягко говоря не очень приятные, может там загорелся огонь мести или еще чего-то страшного, потому что цыганка резко попятилась назад.
— Ну, расскажи мне все правду будущего, а я в зависимости от предсказания и озолочу твою ручку! — хищно улыбнулся, не пытаясь даже скрыть свою вспыхнувшую агрессию. Старуха замерла на месте, увидев, как я вытащил пару купюр большой величины, она подошла ко мне и присела рядом. Преодолевая свою брезгливость, протянул ладонь. Черные глаза смотрели мне в глаза, а я вновь почувствовал, как кровь побежала по венам, как успокоившиеся демоны и звери взволнованно задышали. Я вновь почувствовал себя тем самым мужчиной, когда мне предсказывали Арину. Почему-то был уверен, что и в этот раз на моей ладони разглядят ту, которая снесет мой привычный мир.
Цыганка взял ладонь, но не водила своим грязным пальцем по линиям, а внимательно их рассматривала. Потом осторожно отпустила мою руку и встала, так и не произнеся и слова. Я опешил. Я очень удивился. Обычно они были падки на легкие деньги. Ей ничего не стоило сказать пару общих фраз, я бы дал ей денег.
— А предсказание? — как мальчишка вскочил со скамейки, схватил старуху за руку и развернул к себе. Вновь прежний дикий зверь рыкнул из глубины моей души.
— Сейчас ты стоишь перед выбором: либо принять новый облик, либо оставаться в прежнем. Этот выбор и определит твой дальнейший путь.
— Должна быть подсказка, чтобы понять, какой путь правильный.
— Тебе подсказка будет дана. Сумеешь ли ты ее разглядеть, только от тебя зависит.
— И?
— Это все. Остальное все в руках твоего Бога и твоего Демона, кто из них победит в тебе, тот тебя и поведет по дороге! — цыганка настойчиво дернула рукой, я отпустил, протянув деньги. Ответы меня не удовлетворили, только разозлили. Старуха спрятала купюры, вновь пронзила меня черным взглядом.
— У нее будут глаза цвета моря, то самое море, возле которого ты потерял ту, глаза которой цвета неба.
Я отшатнулся от цыганки, словно она меня ударила в солнечное сплетение. Изумленно впиваясь в нее безумным взглядом. Она еще секунду смотрела на меня.
— Помоги одному сыну разобраться в себе, второму дай право выбора, он все равно выберет тебя. Третьего…не родного, принимай таким, какой он есть. Не пытайся его изменить и сломать. Старший и дочь надежно пристроены, о них можешь не волноваться! — цыганка еще постояла рядом, но видимо все, что касалось меня, было сказано. Она торопливо нырнула в толпу прохожих, растворилась в один миг, словно ее и не было. Я даже рта не успел открыть, чтобы спросить откуда она знает про Амана…
Телефон постоянно вибрировал в брюках. Это Али звонил, волновался, потому что я на автомате шел по городу, не разбирая дороги, не особо сознавая куда шел. Абу меня потерял.
— Извините! — меня кто-то ощутимо толкнул в плечо, я бы не обратил внимание, но это было сказано по-русски. Я уже отвык от этой речи. Я и язык бы забыл, если бы не разговаривал с детьми дома на этом языке, если бы не звонил изредка братьям в Россию.
Обернулся. Сзади оказалась девушка. У нее были светло-русые волосы до талии. Загорелые ноги, белые шортики едва прикрывали упругую попку. Она смеялась, склонила голову в сторону другой девушки. Я завороженно рассматривал этот профиль. Этот слегка курносый нос. Я даже сделал шаг в ее сторону, намереваясь догнать. Кажется, она почувствовала мой интерес. Обернулась. На меня смотрели глаза морской волны. Как море, возле которого потерял Арину. И тут я начал смеяться. Почти истерично. Девушка неуверенно улыбнулась, слегка сдвинув бровки к переносице. Ей на вид не было и двадцати. Точно недоразумение.