Глава XI
В поисках решения.
Олег стоял у входа в кафе «Подружка» и, чтобы скрасить ожидание курил. После репетиции в ПДК, объявили перерыв, поэтому все актеры были свободны на полчаса, вот Олег и воспользовался этим. На дворе стоял сентябрь, а точнее его конец, все улицы были усеяны пёстрыми листьями, и дворники сгребали их в кучи. Холодный ветер трепал деревья и воротники спешивших куда-то прохожих, а так в принципе день был солнечным. Олег невольно щурил голубые глаза, а про себя думал: «Всё, прям, как у Пушкина! Мороз и солнце день чудесный...» Докурив сигарету, он бросил бычок в урну и полез в карман. Вытащил зеркальце и пристально осмотрел себя. Вблизи на лице были заметны мелкие шрамики, но это если только приглядеться хорошо, ведь Олег их тщательно замазывал. Он вздохнул. Нет, этого совсем начисто не скроешь, как ни пытайся... Молодой человек был рябым. Да-да, и он не хотел, чтобы об этом знали посторонние. А случилось это из-за абсолютно идиотской случайности. Когда Олег был ребёнком, в автобусную остановку, на которой стояло довольно много народа врезалась машина. Никто из людей не пострадал серьёзно, но Берёзин - таки попал больницу с огромным количеством порезов. Больше всего у него пострадало лицо и врачи, в буквальном смысле слова сшили его заново. После многих операций мальчика было не узнать: у него вытянулся подбородок, ввалились щёки, стали выпирать скулы, и чем старше он становился тем сильнее это замечалось. Плюс ко всему правое веко теперь всегда слегка прикрывало глаз, будто парень щурил его. Родители были убеждены, что мальчика не примут в театральное с такой внешностью, но вопреки всем прогнозам получилось наоборот. Олег убрал зеркальце на прежнее место и собирался закурить следующую сигарету, как вдруг услышал рядом шаги. Покурить в одиночку не получалось. К нему направлялся Рома Касатков. Он шёл не спеша, вразвалочку и всем своим видом говорил: "Ай-йа-йай, попался!" - Олег Константинович... - покачал он головой, останавливаясь совсем рядом и улыбнулся. - Вы ж вроде говорили, что завяжете. - Верёвка порвалась. - пояснил тот, и приятель многозначительно покивал головой. - В понедельник новую куплю. - Ага, а «после дождичка в четверг, » не хочешь? Мы можем и вместе сходить за ней, четверг тоже день значимый. - хохотнул приятель. - Но раз уж ты не в завязке, то и я тоже. Он полез в карман и вытащил пачку «Беломора», потом щёлкнула зажигалка и в воздухе запахло сигаретным дымом. Рома с наслаждением затянулся на глазах у приятеля, и, крутанувшись на каблуках встал рядом с ним, так же, облокачиваясь на стену. Они молчали, поочерёдно, выпуская струйки дыма. - У нас ведь веревка одна на двоих, помнишь? Если у тебя порвалась, значит порвалась у обоих. - произнёс Рома и посмотрел на Олега. - Одному-то бросить сложно, а так нас двое. Владичка еще злой... цепляется по ерунде и все ко мне! - Да, заболевает он. - вздохнул приятель. - Щас как раз период такой, все падать начнут. Так, что понять можно. - Ну, да ты прав... - Касатков посмотрел на небо. - А у меня сегодня утром пломба выпала... и что? Меня может тоже понять можно, но я ж не жалуюсь, что этого не происходит! - приятель возвысил голос. - И заметь! Я ни на кого не срываюсь! Совершенно спокоен! - Да ты просто герой у нас! - засмеялся Олег, снова затягиваясь. - Рад, что ты наконец признал это. Кстати, а чего мы тут стоим? Пошли внутрь, а то времени то уже, 15 минут осталось. - Саню дождемся, и пойдем. - А он скоро? - Должен быть скоро. И только Олег это сказал как на дороге замаячила фигура в коричневом пальто и черных ботинках. Она переходила через дорогу, а рядом с ней семенила другая фигурка поменьше, в желтой курточке и красных ботиночках. Саша заулыбался при виде друзей, наклонился к девочке и что-то сказал ей, но ни Рома ни Олег не услышали, что именно, потому что они были еще далеко. Чем ближе папа подходил к ним, тем сильнее радовались приятели. Рома даже пошел к нему на встречу. - Какие люди на Мосфильме! - Воскликнул он и приятели обнялись, - А это Аня, что ли? Привет красавица! Он протянул было руку, чтобы погладить малышку по голове, но Аня почему-то смутилась и поспешно спряталась за отцовскую спину. - Что, не помнишь меня? Ну-ка, а так? Смотри кто здесь! Кролик! Он снял очки, скосил глаза к переносице, и закусил губу так, что наружу выпирали только два передних зуба. Малышка робко выглянула из-за спины папы и так и покатилась от смеха. - Ти смесной! - заявила она. - Сделай есё! Есё! И Касатков сделал ещё, и девочка была в настоящем восторге. Она пищала и хлопала в ладошки. - Вот уж выросла. И говорит уже... просто не узнать. - Преувеличиваешь. - Я? Да я её, дорогой мой, только с момента "качь-качь, бай-бай", помню. - хмыкнул друг, и добавил другим голосом. - Так что не надо мне тут ля-ля! ( Аня снова залилась смехом и захлопала в ладошки. Рома же продолжал говорить, ласково глядя, на неё) Глазки папины, носик папин, волосики... тоже папины. Сань, да она твоя копия в миниатюре! - Это мы ещё посмотрим. - отмахнулся отец. - Правильно. Пока рано что-либо говорить. Три года это что? Разве возраст? Вот когда ей 18 стукнет, тогда она и поменяется, и резко станет копией мамы! - засмеялся Олег. Затем приятели вошли в кафе. Сняли куртки и пальто и уселись за столиком. Олег спросил, кто что будет заказывать, но Аня есть не хотела. В начале папа пробовал её уговорить, но девочка твердо заявила, что сыта, и более того, хочет "ходить ножками по столу". Пришлось выйти с ней на улицу. - Значит ты точно не голодная у меня? - Дя. - Ты смотри, потом ведь захочешь. - Не захотю. Я ходить хотю! - Верю-верю. - сдался о