— За что?
Делаю жадную затяжку, бегло облизываю сухие губы. Неторопливой походкой иду к ней. Мои парни окружили нас в круг, словно стая безжалостных стервятников. Сажусь на корточки перед ней. Яростно вгрызаюсь своим чёрным взглядом в её мокрые испуганные глаза.
— Ты тронула моё… Причинила боль… Я такое не прощаю.
Резко хватаю её за подбородок, мучительно сдавливаю сильными пальцами бледную кожу, до синюшных отметин.
— Пожалуйста… Не надо…
Глубоко затягиваюсь в последний раз, лениво швыряю окурок в сторону.
— Надо, милая, надо..
Грубо толкаю её назад, она заваливается на спину. Медленно встаю на ноги, с широким оскалом на лице положительно киваю своим парням.
— Пламенный привет от Зубровой.
— Неееееет. Уйдите! Не трогайте меня!
Уголки моих губ дрогнули в злорадной усмешке.
— Кричи… Кричи, моя милая…
Насмешливо приподнял бровь и ядовито прохрипел.
— Развлекайтесь.
— Да ты хоть знаешь кто мой папа?! Он же тебя в порошок сотрёт!!
Сука неугомонная… Мои глаза наливаются опасным блеском.
— Хм… Если только встанет с того света.
Уверенно разворачиваюсь и выхожу из помещения, с наслаждением слушая истошные крики мерзкой потаскухи.
32 глава. Окончательный выбор.
ОТ ЛИЦА ЖЕНИ.
Около двух недель я провалялся в больнице, у меня было достаточно времени обдумать всё то дерьмо, что творится сейчас в моей жизни. Лежал в давящей тишине, странное чувство, чувствовать что ты никому не нужен в этой жизни. Всё надеялся что в один из таких дней ко мне придёт она… Но, Даша так и не появилась. Несколько раз брал телефон в руки и порывался набрать её номер, хотелось видеть её до ломоты костей. Стало невыносимо, без неё, всё же решился и набрал её номер, но абонент был недоступен. Впервые в своей жизни я стал волноваться не за себя, а за другого человека. Пересилив свою гордость, набрал Зуброву, мне было жизненно необходимо знать, что с Дашей всё в порядке… И вот итог этого разговора. Стою сейчас на пороге дома Зуброва, а промозглый, проливной дождь беспрерывно лупит по металической черепице. Словно вкопанный я стоял и прислушивался к этим оглушительным ударам звучных капель, не решаясь позвонить в дверь. Остервенело сжимаю руки в кулаки, болезненно впиваюсь пальцами в кожу. Обречёно прикрываю веки, делаю глубокий вдох и решившись, нажимаю на звонок. Стою в томительном ожидании, ощущаю как беспрерывно ебашит моё сердце. Казалась стою под этой металической дверью целую вечность, слышу щелчок дверного замка и на пороге с нескрываемым призрением появляется брат Даши.
— Не надеялся что снова тебя увижу, ошибся адресом, Казанцев?
Малой уверено прикрывает дверь и выходит на крыльцо дома, намеренно преграждая мне путь. С вызовом смотрит в мою сторону, достаёт из кармана пачку сигарет и прикуривает, демонстративно делает затяжку, выпуская облако дыма в мою сторону.
— Твой отец сам назначил мне встречу, поэтому, уйди с дороги.
— Верно… МОЙ……
Делаю один опасный шаг навстречу, всё так же нагло смотрит на меня ядовитым взглядом. Хищно облизываю нижнюю губу. Уже хотел сам убрать мелкого с дороги, но он неожиданно отстраняется в сторону.
— Не чувствуй себя здесь как у себя дома.
Направляюсь ко входу, но в спину прилетает едкая фраза сопляка.
— Слышал, тебя поперли с органов…. Покровителя твоего больше нет… Интересно получается, правда? Мент, который сам себя закопал.
Облокачивается на перила лестницы, цинично смотрит и приподнимает одну бровь.
— Не напрягайся так, малой, кто знает, может нам ещё придётся стать одной семьёй.
Непринуждённо хмыкнул, говорю с откровенной иронией, чувствую как от моих слов малой напрягается.
— Дашка конечно наивная, но не дура, Казанцев, или ты думаешь что спасая ей жизнь, заслуживаешь прощение всего мира?
— Я не жду от неё прощения, самое главное, она жива.
— Ждёшь что я тебе в ноги упаду, за её спасение? Зря, поклонения не будет.
Процедил сквозь зубы и шумно вдохнул воздух носом, делая новую затяжку.
— Мы ещё с тобой подружимся, вот увидишь..
Малой сжал челюсть от негодования, резко бросает на бетонку сигарету и ботинком тушит окурок.
— В твоих мечтах, Андерсен хренов!
Бесится… Каждой фиброй души чувствую его ярость.
— Посмотрим… Вывезешь ли ты конкуренцию в лице Царёва.
Губы мелкого трогает довольная ухмылка. Хищно скалюсь, не свожу с него сурового лица, сунув руки в карманы, он проходит мимо меня, демонстративно задевая своим плечом, а потом вовсе исчезает в дверном проёме.
— Вот же, сучёныш мелкий!
Несмело переступаю порог дома, осматриваюсь по сторонам, так и веет теплотой и уютом, в голове проскакивает навязчивая мысль… А ведь могло бы быть всё иначе… Смотрю на стену, в деревянных фоторамках висят семейные снимки… Счастливые лица маленьких детей, малой совсем ещё мелкий, а Дашка постарше, в сердце остро кольнуло, печально усмехаюсь… А ведь здесь, на этих фотокарточках мог быть и я, сложись всё иначе. Не знаю сколько стоял и глазел на эти фото, но за спиной отчётливо уловил женский голос.
— Здравствуй, всё в порядке?
Разворачиваюсь и встречаюсь глазами с женой Зуброва. Красивая… Понимаю что Дашка очень на неё похожа. Её взгляд плавно опускается на мои руки, в которых сам не заметил как, оказался их семейный снимок.
— Да, извините…
Аккуратно возвращаю на место семейный портрет, женщина подкрадывается сзади и кладёт свою руку на моё плечо, от неожиданности момента, слегка вздрагиваю.
— Я хотела тебя поблагодарить, но так и не представилось такой возможности..
Женщина неожиданно заключила меня в свои объятия… Честно, охринел, не знал как реагировать сейчас, как идиот стоял опустив руки по швам. Но этот её искрений жест меня тронул… Меня! Меня, блять! Сердце застучало в бешеном ритме, впервые чувствую тепло от чужого человека. Сглатываю тяжелый ком, робко поднимаю одну руку и обнимаю её в ответ. Прикрываю веки… Как оказывается мало нужно для счастья. Просто чувствовать искренность по отношению к себе. Женщина отстраняется и дарит мне улыбку.
— Спасибо тебе, спасибо что не смотря ни на что, ты прислушался к сердцу, ведь, я же права?
Растерянно почёсываю указательным пальцем лоб и увожу взгляд в сторону лестничного проёма.
— Как оказалось…
Резко осекаюсь. Вижу что она понимает всю неловкость моего пребывания здесь, понимающе кивает в сторону двери на первом этаже, видимо там находится кабинет Зуброва.
— Он тебя ждёт, очень переживает, проходи, знаю, трудно, но постарайся почувствовать себя здесь как дома.
Молча киваю и направляюсь в комнату. Запах дорогого табака в перемешку с запахом кофе сразу ударяет в нос. Горящий камин, в котором умиротворённо потрескивают поленья, напротив кресло, в котором царственно восседал Зубров, слыша как закрылась дверь, он машинально встал с места, направляясь в мою сторону.
— Рад, что ты пришёл. Присаживайся.
Указывает на это же кресло, a сам садится рядом. — Как твоё самочувствие, давно выписался из больницы?
— Пару дней назад, я так понимаю, нам предстоит разговор, другого варианта моего здесь нахождения я не вижу.
Озадаченно смотрю на него, встаёт со своего места и подходит к бару, наливает виски в два стакана и садится снова напротив, передавая один стакан мне.
— Расскажи мне всё, расскажи как ты жил всё это время… Детство… Учеба…
Забираю стакан и делаю глоток обжигающего напитка. Зубров медлит, видимо не решаясь продолжить.
— Детство… Я особо не помню его, так, обрывки памяти… У меня нет счастливых воспоминаний, даже простого детского фото нет.
Зло усмехаюсь. Пальцами остервенело сдавливаю стакан, ещё пару нажимов и он расколется под моим натиском к чертям.