Ник улыбнулся:
— Мечты рано или поздно сбываются.
Кейт действительно была счастлива. Она не ожидала такого восхитительного подарка и такого внимательного отношения к себе. Ей даже стало неловко, но Ник как будто не заметил ее замешательства. Подойдя совсем близко, он взял ее за руку.
— Кейт…
Она подняла голову и взглянула в его темно-карие глаза. Нет, нельзя терять голову. Но если она остановит его сейчас, то не погубит ли все навсегда?
— Ник, — тихо спросила она, — что бы ты делал, если бы мы не встретились с тобой?
— Скучал бы, — ответил он просто и искренне. — Ты изменила мою жизнь, Кейт.
Удивительно, как эти подарки вдруг сблизили их. Ник наклонился и поцеловал ее в щеку. Кейт ощутила теплое прикосновение его губ. Его темные глаза, обрамленные черными ресницами, блестели в тусклом свете оранжереи. Как ей хотелось целовать его руки, губы, шею и не выпускать его из своих объятий.
Но в это мгновение дверь оранжереи открылась и показалась Серена.
Ник вздрогнул, отстранившись от Кейт. Она едва устояла на каблуках.
— Вот вы где! Я вас везде искала! Папа требует, чтобы все поднялись на стену. О, извините. — Серена улыбнулась, поняв, что она им помешала. — Вы придете? Все уже ждут.
Она вышла и прикрыла за собой дверь. Ей хотелось рассказать Кейт о Саркисе, но отрывать сестру от интимного разговора было не совсем вежливо. И вдруг Серена явственно осознала, что очень хочет, чтобы Кейт была счастлива. Ник был так похож на Тома, по которому Серена скучала последнее время. Догадывался ли Майкл о том, что, предлагая ей стать его женой, он проигрывал в сравнении с Томом? Ее размышления были прерваны первым фейерверком, рассыпавшимся искрами в синем ночном небе.
Хантсфорд с его сложной планировкой и лабиринтами коридоров был полон укромных местечек. В детстве сестры изучили все закоулки дома, чтобы знать, где можно укрыться от отца, когда он был в дурном расположении духа. Серена знала, что в библиотеке за книжным шкафом находилась дверь, через которую можно было попасть наверх, на крепостную стену.
Она уже направилась туда, но ее остановил голос Марии:
— Серена, ты идешь смотреть фейерверк?
Серена отступила от нее, нахмурившись.
— Я думала, вы с отцом, — сказала она резко.
В поведении Марии было что-то подозрительное.
— Собираюсь к нему — улыбнулась Мария.
— Я иду наверх, можете пойти со мной, — сказала Серена спокойно.
Она вошла в библиотеку, подошла к шкафу и отодвинула его.
— О! Тайный ход! — театрально воскликнула Мария. — Как романтично!
— Да, как в книгах Агаты Кристи, — ответила Серена, раздраженная ее ехидным замечанием. — Есть еще выход на кухню прямо из спален. Специальный коридор. Мой предок его построил, чтобы проще было вызывать слуг.
— О, это истинно английский дом, — сказала Мария, следуя за Сереной по узкому коридору.
В детстве Серену очаровывал Хантсфорд с его тайнами. Чаще всего скрытые коридоры были плохо освещены, а в некоторых, как в этом, на стенах висели старинные портреты пращуров Бэлконов. Сейчас они недовольно взирали на незваных гостей, потревоживших их покой.
— Вы не представляете, как много нового я узнала с тех пор, как попала в Хантсфорд, — сказала Мария.
Серена уже начинала тяготиться ее присутствием. Ей вдруг захотелось высказать Марии все, что она думала о ней. Момент был подходящий.
— Правда? И что вы еще замышляете тут сделать? Подложить в мою спальню наркотики? Или устроить взрыв в гостиной? Или, может быть, напустить скорпионов и змей в постели моих сестер?
— Господи, о чем вы говорите? — возмутилась Мария.
— Не притворяйтесь. Накануне музыкального вечера вы подослали этого Майлза и подбросили мне наркотики.
— Серена, какая чушь! Что за шпионские фантазии? Я же член вашей семьи; как же я могу так поступать!
— Вы еще пока не член моей семьи, — напомнила Серена.
— Но скоро стану, — возразила Мария, — хотя я думаю, что очень скоро у нас с Освальдом будет своя семья, поскольку вы для отца оказались не слишком хорошими дочерьми, — уверенно заявила она.
Серена остановилась и с ненавистью посмотрела в лицо будущей мачехи. Мария улыбалась — было видно, как в полумраке коридора поблескивали ее зубы.
— Неужели? — ехидно спросила Серена. — Вы до сих способны родить ребенка?
— Мне только сорок, дорогая, — с усмешкой ответила Мария. — Может, вы и думаете, что это слишком много, но женщины в этом возрасте способны иметь детей.
Серена не знала, что ответить; от гнева ее мысли путались.